На адмиральском мостике собрался весь штаб, командир и старшие специалисты броненосца. Началось оживлённое обсуждение создавшейся обстановки. Запросили суда о повреждениях. Они оказались незначительными.
– Японцы, очевидно, сильно пострадали, так как оторвались от нас и сейчас, наверное, занимаются починкой, – уверял всех Матусевич. – Я своими глазами видел несколько попаданий в «Микасу» и «Ниссин». На последнем даже вспыхнул пожар.
Флаг-офицер Эллис и Кувшинников подтвердили, что почти на всех японских кораблях были видны значительные пробоины.
– Пока Того зализывает свои раны, мы успеем уйти подальше и с наступлением темноты сможем и вовсе скрыться от него, – вторил Матусевичу флагманский штурман лейтенант Азарьев.
– Ночью мы сможем скрыться от японцев ложными поворотами, – неожиданно оживился Витгефт.
Было видно, что и у него появилась надежда на благополучный исход боя. Эскадра продолжала идти в полном порядке, сохранив после первого боя всю свою боеспособность.
– Выпьем за наш успех, – предложил Матусевич и приказал подать на мостик завтрак себе и командующему эскадрой, отпустив остальных офицеров в кают-компанию.
Старший офицер броненосца капитан второго ранга Шумов доложил Витгефту, что одним из снарядов разрушено адмиральское помещение.
– Бог с ним совсем, лишь бы нам благополучно вырваться отсюда, – отозвался адмирал. – Пошлите ко мне моего вестового, – попросил он.
Когда вестовой пришёл, Витгефт приказал узнать, сохранился ли портрет его покойной жены, стоявший на письменном столике, и если он уцелел, то принести ему.
Подали завтрак. Матусевич с обычным аппетитом смаковал каждое блюдо.
Изысканный завтрак пришёлся по вкусу и Витгефту. Он заметно повеселел, пробуя различные закуски.
– Не потребовать ли нам флакон «Мумма»? – предложил Матусевич после завтрака.
– Нет уж, шампанское будем пить, когда попадём во Владивосток, – отказался адмирал.
Перевалило за полдень, солнце начало склоняться к западу. По-прежнему стояла хорошая погода. Позавтракав, Витгефт сел поудобнее и, нежась на солнце, задремал.
Матусевич спустился с мостика и начал вместе с командиром обход броненосца. Матросы бодро вытягивались при виде начальства и бойко отвечали на все вопросы адмирала.
– Сколько японцев сегодня убил? – обратился Матусевич к стоявшему около башни Гаркуше.
– Трёх офицеров и десятка два матросов, ваше превосходительство, – не сморгнув, ответил комендор. – Да ещё один снаряд не разглядел в прицельную трубу. Думается, как бы не в самого ихнего адмирала угодил.
– Молодчина, врёшь и не краснеешь! Спасибо за службу. А этот что у вас делает? – обернулся адмирал к Котину, который усердно протирал глаза.
– Японец