Не меня оплевали – Фабию Фистулу, конечно. Но получается, что меня тоже. И надо же такому статься! Чуть ли не впервые парень приглянулся. И не приглянулся даже, слова нужного не знаю, разве что у Гая Фламиния спросить.
Побрела я по улице темной. Босая. Оплеванная. Хорошо еще, догадалась «гелиополу» на голове распустить, а заколки за пояс сунуть.
– Эй, девочка, куда спешишь?
Еще и это! Ночь, темень, пустая улица… Не совсем пустая, конечно. Рядом таберна огнями светит, парни прямо у входа на табуретах восседают. Один не восседает – дорогу заступил. Вид знакомый: плащ из шкур козьих, борода, босой, как и я. Не из Капуи, понятное дело, пришлый.
– Повеселимся? Десять ассов дам.
Пригляделась. Не душегуб, и то хорошо, просто повеселиться хочет. Ну что, сиятельная Фабия? Десять ассов – деньги, «волчицы» по пять идут.
– Десять всего?
Ближе шагнул, присмотрелся.
– Ну… Гулять так гулять! Два сестерция! Только, чтобы до утра – и на все соглашаться. Идет?
Заквакали жабы, дюжина целая, по всему телу лапами погаными задвигали. Вот тебе и цена, девочка. И то до утра. За заколку взяться?
Взялась за кошель.
– Ауреус, золотой. Настоящий, зубами куснуть можешь. Только чтоб до утра – и на все соглашаться. Захочу – уд твой веревкой перевяжу, захочу – ногами бить стану. Или в рот тебе нужду справлю. Ну как?
– Да ты чего, девочка?
Отступил на шаг – а я прямо на него. Золотой кругляш на ладони.
– Струсил, бородатый, ремень свой мокрый бережешь? Все вы такие, катились бы вы, мужики, к Харону, да не просто катились…
Громко получилось. Услыхали парни с табуретов, встали, ближе подошли. Долго, долго слушали. Затем переглянулись, поглядели серьезно.
– Знатно дорогу поясняешь, красавица, знатно, без дорожника обойтись можно. Завидно даже! Да что с тобой, хорошая? Или с парнем своим повздорила?
Золотой в кулаке сжала, плечами дернула. Или не видно?
Вновь друг на друга поглядели. Подумали.
– А пошли-ка выпьем! По-нашему, как в горах пьют. Это у вас в городе воду водой разбавляют, а у нас… Только скажи, куда тебя после отнести.
Выпить? Не разбавляя? Ночью? С полудюжиной парней? Да с удовольствием!
– Гуртовщики мы, Папия, стадо с рук сбыли, завтра уходим.
– Из Апулии я, Публипор. Раб, конечно, или по имени не видно?
– А парню своему ты тоже дорогу разъясни, поосновательнее только.
– Я тебе, дочка, вот что скажу. Ты, по всему видать, девка боевая, значит, тебе такой и нужен – боевой. А он, парень твой, не иначе, медуза синяя.
– Оно и не жалуемся мы, доход имеем. С хозяевами делимся по уговору, как заведено. Только римляне проклятые совсем житья не дают. На равнинах стада пасти нельзя, виллы там с виноградниками. И в предгорьях нельзя – хозяева римские свои стада нагнали. И пастухов прислали, с севера, из Этрурии и Пицена.
– Говори