– И это говоришь ты… ты, мой ученик… Утверждаешь, будто задачи в моей книге подобны и сходны тем, которыми занят какой-то там астролог владыки? Это – безумие… я сожалею, что мне довелось… услышать твои слова…
– И все же истина одного не отличилась бы от истины другого, если бы можно было прийти к ней.
Учитель Али вздохнул и задумчиво оглядел собеседника:
– Сын мой, ты еще слишком молод для таких тщетных желаний. Со временем ты непременно узнаешь следующее – то, что является результатом изучения одной науки, вовсе не может служить доказательством в другой. Если астролог султана прибегнет к математической истине…
Невероятным образом борода учителя Али вдруг затряслась, гортанный звук вырвался из его горла, и он расхохотался. Немедленно устыдившись подобного проявления эмоций, он добавил уже серьезно:
– Боюсь, наши мысли идут разными путями. Я желал бы… я многое бы отдал, лишь бы сделать так, чтобы ты продолжил свои занятия математикой и выбрал бы эти ворота в мир. Это – единственный мост от известного к неизвестному. Что ж, завтра я передам тебе письмо, которое ты доставишь в Нишапур, где, возможно, ты найдешь себе покровителя. Да будет твое путешествие приятным!
Омар замешкался и не отреагировал, когда учитель поднялся. Столь много своих раздумий хотелось бы юноше доверить старому математику, но как немного он сумел сказать. Он чувствовал, как очередная дверь закрывается для него.
Когда ученик ушел, учитель Али взял перо и лист ценной, белой бумаги и принялся писать:
«Для меня совершенно очевидно, что мой ученик Омар Хайям уже равен по своим способностям мудрецу Устаду из Багдада. Он владеет методом, благодаря которому способен приходить к решению всех без исключения задач, но в чем состоит этот метод, я не знаю.
Для меня совсем неясно, как он намерен применять свои дарования, поскольку этот юноша все еще пребывает в рабстве у своего воображения.
Молю Аллаха Всевышнего, дабы это его знание, взлелеянное в моем доме, оказалось на пользу моему покровителю, которого вы знаете и у которого нет более преданного раба, чем я, недостойный Али».
Когда чернила высохли, он сложил лист и тщательно запечатал его на сгибах расплавленным воском, прижав сверху свою печать. Он адресовал послание господину Тутушу.
Глава 2
В переулке на корточках сидел Омар, держа в руке небольшой железный прут, все еще горячий от огня. С прута он снимал кусочки только что изжаренной баранины и чеснока. Он оборачивал их в длинные узкие полоски, которые отрывал от хлебной лепешки, лежавшей у него на коленях, и ел, наслаждаясь их вкусом.
Он был очень голоден, потому что проделал путь сюда, в Нишапур, от солончаковой пустыни, ни разу не остановившись и не отдохнув с самого восхода солнца. Большую часть пути он проехал на осле, принадлежащем погонщикам верблюдов из