Он любовно погладил местами покрытый ржавчиной бок автомобиля:
– Двадцать с лишним лет отбегала. В исполкоме начинала, потом военком катался, у него на наш «козлик» и выменял.
– «ГАЗ-69»?
– На него.
– Зачем же? Тот надёжнее в ваших местах, – Аркадий кивнул на резиновые сапоги матроса, вылезающего из машины. – Спите тоже в них?
– Грязи хватает, – не обиделся тот, – весной, осенью… да, считай, весь год из них не вылезаешь. А «козлик» сдавать стал, достался мне от председателя колхоза.
– Шеф-то что? Новой машиной разжиться не может?
Матрос опустил голову вместо ответа.
– Эта старушка хоть и славна, а долго не протянет, – не останавливался Аркадий. – И по вашей грязи тяжела. В городе прокуроры на «Волгах» раскатывают.
– Шеф-то? – матрос, явно обескураженный, попытался открыть портсигар, но от возмущения руки его не слушались.
– Ба-а-а-а! – прервав его, Аркадий взбалмошно ткнул в крышку капота, пылившуюся у забора.
Его внимание привлекла необыкновенная деталь: к крышке был прикован металлический белый олень. Сверкая запрокинутыми рогами на величественной голове, он взлетел на дыбы, будто пытался вырваться и умчаться.
– Чья эта «Волга» лишилась такого красавца? – не успокаивался Аркадий. – Кстати, использование чужих фирменных знаков большой грех. Инспекцией не приветствуется.
– Подарок, – хмуро оборвал знатока матрос, отвернулся и сунул в рот папироску. – Городские, гляжу? Не последним автобусом прикатили?
Аркадий миролюбиво протянул руку к его портсигару и залюбовался яхтой с раздутыми парусами, выгравированной на крышке:
– Мечта?
– Какими судьбами? – тот вместо ответа захлопнул портсигар и подозрительно оглядел всю троицу.
– Слушай, морячок, – не стушевался Аркадий, – нам шефа твоего надо, прокурора района. Вот служивого ему привёз. С женой.
– Следователь Ковшов, – изобразил улыбку Данила и поклонился. Очаровашка присела в почтительном книксене.
– Та-а-ак, – затискал портсигар в руках матрос. – Приехали, значит… Заждались вас. Из города звонили, но я думал, опять одни обещания.
Он попытался изобразить улыбку:
– Ковшов, говоришь?
– Ковшов Данила Павлович.
– Где работал? С кем?
– Не понял? А вам, собственно, какая надобность? – Данила внимательнее вгляделся в матроса, внезапная догадка осенила его, и, не доверяя ей, он пролепетал: – А вы не Бобров?..
Вопрос остался без ответа.
– Маркел Тарасыч! – дверь дома в глубине двора распахнулась, и на деревянное крыльцо выбежала полураздетая миловидная женщина. – Маркел Тарасыч! Из милиции звонят!
– А, чёрт! – выругался матрос.
– Стреляют у Топорковых! – волновалась женщина, приближаясь.
– Варя, нельзя без крика? – матрос сдёрнул с головы комичный убор, разлетелись кудри, украсив его лицо. – Что ты, ей-богу,