Встретившись в Стокгольме с Нассе, он узнал, что от него требовалось служить почтовым ящиком для писем, газет и, по случаю, также денег, предоставляемых людьми, которых, как утверждает Майер, он не мог опознать[142]. В то же самое время Майер поддерживал тесные отношения с Фюрстенбергом и Радеком, которые проживали вместе со своими женами в роскошной вилле фешенебельного пригорода Стокгольма. Майер не пытается объяснить суть операций Нассе и не ссылается на какую-нибудь связь Нассе с большевиками. Он упоминает, однако, о присутствии в то время в Стокгольме Карла Моора – того самого Карла Моора, который оказался таким полезным, когда Ленин и его сопровождение прибыли в сентябре 1914 года без надежных документов в Швейцарию.
В свете того, что несколькими неделями раньше Нассе наводил в Берне по поручению Ромберга справки о том, как можно перевести деньги большевикам, логично предположить, что тайные сделки в Стокгольме, в которые был вовлечен Майер, имели ту же самую цель – финансирование большевиков. Более того, «герр Байер», контактировавший со Шкловским и Аксельродом, а также сообщивший Ромбергу о том, как переводить деньги, был не кем иным, как Карлом Моором, который появился в Стокгольме, чтобы помочь Нассе[143].
С точки зрения изучения психологии доверенных агентов любопытно, что Густав Майер незадолго до своей смерти в лондонском изгнании почувствовал потребность записать сделки Нассе без раскрытия того, с чем они были связаны. Во время издания мемуаров Майера в 1949 году причастность Нассе к «политике революционизирования», раскрывшееся только в результате опубликования германских документов, была абсолютно не известна, так же как и тот факт, что немецкий агент «герр Байер» являлся членом Большого совета Берна и бывшим редактором «Бернер Тагвахт» Карлом Моором. Все значение мемуаров Густава Майера становится очевидным только в свете германских документов.
То, что именно представитель министерства финансов Мориц фон Семиш говорил Майеру о сотрудничестве с Нассе, повышает значение операции, осуществлявшейся в мае – июне 1917 года в Стокгольме. Семиш, насколько нам известно, не был ни представителем МИДа, ни сотрудником политуправления Генштаба. Он работал в министерстве финансов, в здании которого даже проживал в годы войны – в «ночлежке», как он шутил, то есть был в этом учреждении постоянным резидентом. И он, и Нассе были ближайшими родственниками тогдашнего государственного министра финансов графа Родерна. Поскольку Семиш выразительно дал понять Майеру, что операцию Нассе следует хранить в тайне даже от МИДа (ввиду ее чрезвычайной государственной важности), ясно, что финансирование операции Нассе осуществлялось нетрадиционным способом непосредственно министерством финансов Германии[144].
Между тем Ленин нетерпеливо ожидал