Кровь проступает сквозь повязку на плече Картера Тибодо, и красные розочки расцветают на его синей рубашке, но он – во всяком случае, какое-то время – боли не чувствует. Картер не пытается бежать. Широко расставляет ноги и укладывает на землю первого, кто оказывается в непосредственной близости от него. Это Чарльз Норман по прозвищу Коротышка, которому принадлежит антикварный магазин на шоссе номер 117, расположенный у самой административной границы города. Коротышка падает, зажимая руками рот, из которого льется кровь.
– Назад, говнюки! – кричит Картер. – Назад, сучьи дети! Никакого грабежа! Назад!
Марта Эдмундс, которая сидит с дочерьми Расти и Линды, наклоняется, пытаясь помочь Коротышке, и за свои старания получает удар кулаком по скуле от Френка Дилессепса. Она отшатывается, держась за скулу, в изумлении смотрит на молодого парня, который только что ударил ее… а потом оказывается на Коротышке: ее сбивает с ног нахлынувшая волна несостоявшихся покупателей.
Картер и Френк пускают в ход кулаки, но успевают нанести только три удара на двоих, прежде чем их отвлекает жуткий, завывающий крик. Рвется он из груди городского библиотекаря, волосы развеваются вокруг ее обычно спокойного лица. Она толкает перед собой вставленные друг в друга тележки для покупок и скорее всего кричит: «Банзай!» Френк успевает отпрыгнуть, и тележки врезаются в Картера, отбрасывая его в сторону. Он машет руками, пытаясь сохранить равновесие, и, наверное, ему бы это удалось, если б не ноги Джорджии. Споткнувшись о них, Картер падает на спину, и его топчут. Он переворачивается на живот, закрывает голову руками и ждет, когда все закончится.
Джулия Шамуэй снимает, снимает, снимает. Возможно, на фотографиях проявятся лица, которые она знает, но в видоискателе Джулия видит только незнакомцев. Толпу.
Руп Либби достает пистолет и четырежды стреляет в небо. Выстрелы раскатываются по теплому воздуху, шумные и помпезные, череда звуковых восклицательных знаков. Тоби Уилен ныряет в патрульный автомобиль, ударяется головой, фуражка сваливается (с надписью желтыми буквами «ПАТРУЛЬНЫЙ ЧЕСТЕРС-МИЛЛА» над козырьком). Он хватает с заднего сиденья мегафон, подносит ко рту и кричит:
– ПРЕКРАТИТЕ ЭТО ДЕЛАТЬ! ОТОЙДИТЕ! ПОЛИЦИЯ! ПРЕКРАТИТЕ, ЭТО ПРИКАЗ!
Джулия фотографирует его.
Толпа не обращает внимания ни на выстрелы, ни на усиленный мегафоном голос. Не обращает она внимания и на Эрни Кэлверта, выбегающего из-за угла здания. Он по-прежнему в зеленом фартуке, который обтягивает то одно, то другое колено.
– Идите к служебному входу! – кричит Эрни. – Вам нет нужды это делать! Я открыл служебный вход!
Толпа