– И поужинать надо, и умыться, – непререкаемо объявил воин. – Причем умыться раньше, чем поужинать. На нас с тобой столько крови и грязи, что ни за один приличный стол нас пускать нельзя, а любую постель, на какую мы умудримся лечь, назавтра придется выбросить!
Карвен мигом разлепил глаза. Что такое чужой труд, он знал хорошо. Отец с матерью в свое время объяснили. И что уважать его нужно больше собственного – тоже.
«Ах, тебе спать хочется, бедненький?! А вот перетопчешься! – прикрикнул он сам на себя. – Ишь вельможа нашелся! Другие за тебя потом прибирать да чистить все должны, что ли?»
– Сегодня заезжие купцы мылись, вода вот прямо сейчас горячая, – добавил хозяин постоялого двора. – И умывальня свободна – ждать не придется. Можно хоть сейчас идти.
– Отлично, – кивнул воин. – Сейчас и пойдем.
Вода и впрямь оказалась горячей, а все тело немилосердно болело. Карвен и представить себе не мог, до какой степени у него, оказывается, все болит.
– Ничего, – утешил его уважаемый Верген. – Это тебя отпускает. А ляг ты сейчас спать – завтра бы вовсе не разогнулся.
У Карвена даже сил хватило одежку постирать, а у хозяина – сообразительности принести сменную.
Что они после того ели, он не запомнил вовсе, равно как и то, где это происходило. Он просто запихнул в себя некоторое количество того, что перед ним поставили. После чего был отведен в лучшую из пустующих комнат и уложен на что – то восхитительно мягкое, что несомненно сумел бы оценить, когда б не заснул к тому моменту. Собственно, Карвена можно было уложить и на голых камнях, вряд ли бы он сейчас почувствовал разницу. Разве что утром…
Карвен спал, и ему снились разбойники. Мертвые, они лезли на него со всех сторон, и он не успевал отмахиваться от них молотом. «Мы тебя съедим… Вот мы тебя съедим…» – бормотали мертвецы. Потом появилась дочь кузнеца, скинула с себя одежду и стала запрыгивать на спины разбойников, пытаясь на них покататься. «А вот я их заезжу! А вот я их заезжу!» – звонким голосом пела она. «Уходи! Уходи отсюда! Ты что, не видишь, что они мертвые! Они тебя съедят!» – надрывался Карвен, но из его рта не вылетало ни звука. Откуда – то сбоку выскочил начальник стражи. «Эта девушка нарушает закон! – кричал он, потрясая шпагой. – Нельзя кататься на мертвых! Тем более что они являются вещественными доказательствами! Их нужно приобщить к делу!» Он схватил дочь кузнеца, надел на нее оковы, подхватил под мышку и скрылся.
Карвен остался один. Разбойники окружали его все более плотной толпой, их становилось все больше и больше, они лезли на него, дыша кровью и смертью. «Мы тебя съедим… Вот мы тебя съедим…» – слитно бормотали они. Бормотание сливалось в гул, ровный, монотонный и страшный. Тщетно Карвен звал начальника стражи. Тот и не подумал вернуться. По всей видимости, разбойники закона не нарушали. «Ве-ерге-ен!» – наконец сообразив, позвал он. И тот откликнулся. Пришел на помощь со своей верной шпагой.
– Карвен,