Помещение пустело, а он еще не был готов. Кто-то очень старый с заснеженной бородой и мокрой сигаретой, прилипшей к нижней губе, недовольно ворча, схватил сумку Биэрда, отнес на сани, прицепленные к снегоходу, и уехал. И официантка, и Ян исчезли, Биэрд остался в вестибюле один. Давно забытое, школьных дней переживание, когда ты опоздал и чувствуешь себя бестолковым, растерянным, несчастным, а все остальные таинственным образом осведомлены, словно сговорились против тебя. Жирняга Биэрд, всегда последний, бесполезный в командных играх. Это воспоминание добавило неуклюжести и нерешительности. Хотя на нем была многослойная лыжная одежда, ему полагалось влезть в этот дополнительный кокон и даже вставить свои ботинки еще в одни. Были внутренние перчатки, и огромные наружные перчатки, и тяжелый вязаный шлем поверх его собственного, и защитные очки, и мотоциклетный шлем.
Биэрд напялил комбинезон – он весил килограммов десять, надел пыльный шлем, втиснул голову в защитный шлем, натянул внутренние и наружные перчатки и тогда сообразил, что в перчатках не может надеть очки; снял перчатки, надел очки, надел внутренние и наружные перчатки, потом вспомнил, что его собственные лыжные очки и перчатки, фляжку и футляр с гигиенической помадой, лежащие рядом на стуле, надо взять с собой. Он снял наружные и внутренние перчатки, спрятал все это в карман куртки, изрядно повозившись с молнией верхнего костюма, надел внутренние и наружные перчатки и обнаружил, что из-за влажного воздуха в вестибюле и собственных нетерпеливых усилий очки запотели. Усталый и разгоряченный – неприятное сочетание, – он раздраженно встал, повернулся и с громким треском ударился о колонну или балку – он не видел, обо что. К счастью, на нобелевском лауреате был шлем. Череп не пострадал, но на левом очке появилась диагональная, почти прямая трещина, преломлявшая и рассеивавшая тусклый желтый свет вестибюля. Чтобы снять мотоциклетный шлем, шерстяной шлем, очки и стереть с них испарину, надо было стащить все четыре перчатки, но ладони вспотели, и это оказалось не так просто. Но вот очки были сняты, и оставалось только отнести их к почти очищенному обеденному столу, взять скомканную бумажную салфетку – использованную, но не очень – и протереть стекла. То ли на ней было масло, то ли овсянка, то ли джем, поцарапанный пластик она испачкала, но, по крайней мере, конденсат стерла, а дальше было сравнительно просто: надеть шерстяной шлем, натянуть очки на твердый шлем, надвинуть его, надеть все четыре перчатки и встать готовым к в�