Гнездом, откуда вылетела эта прославленная воинственная стая, считали Паннонию, Галлию, северные области Германии. В конце концов самые разумные исследователи критически отвергли выдумку о том, что эти несравненные завоеватели были пришельцами из других мест, и сошлись на решении, простота которого убеждает нас в его истинности. Они предположили, что примерно в 240 году племена, которые и раньше жили в низовье Рейна и Везере, объединились в новый союз и приняли имя «франки». Тот край, где теперь расположены Вестфалия, ландграфство Гессенское и герцогства Брауншвейгское и Люнебургское, в древности был домом для хавков, которые в своих непроходимых болотах бросали вызов оружию римлян, для херусков, гордившихся славой Арминия, для каттов, которые были страшны своей стойкой и неустрашимой пехотой, и для нескольких других племен, менее сильных и менее известных. Любовь к свободе была главной страстью этих германцев, и слово, которым обозначалось это сладостное благо, было самым приятным словом для их слуха. Они заслуживали имя франки, что значило «свободные люди», они приняли это имя и сохранили его за собой. Это название покрыло собой, хотя и не уничтожило полностью, имена нескольких племен, вошедших в объединение. Первые общие законы были приняты по молчаливому согласию ради взаимной выгоды, привычка и опыт постепенно упрочили этот союз. Государство франков можно в какой-то степени сравнить со Швейцарией, где каждый кантон сохраняет свою независимость, советуется с собратьями по союзу по общим для них вопросам, но не признает над собой никакого верховного главы или верховного представительного органа. Однако эти две конфедерации были основаны на противоположных принципах. Мудрая и честная политика швейцарцев принесла им в награду почти двести лет мира. Непостоянство, жажда грабежа и неуважение даже к самым торжественным договорам стали позором для франков.
Римляне долго испытывали на себе в Нижней Германии дерзкую отвагу этих народов. Объединение их сил угрожало новым вторжением в Галлию и требовало присутствия на месте событий Галлиена, наследника и одного из носителей императорской власти. Пока же этот правитель вместе со своим малолетним сыном Салонином представляли собой величие империи при дворе в Тревах; их войсками умело руководил полководец Постум, который хотя позже и предал семью Валериана, но всегда был верен основным интересам монархии. Аживый язык хвалебных речей и медалей смутно говорит о длинном списке побед. Трофеи и титулы удостоверяют (если такие свидетельства можно считать достоверными) славу Постума: он много раз назван «победителем германцев» и «спасителем Галлии».
Но всего один факт – и, кстати, единственный, который известен нам более или менее точно, – не оставляет почти и следа от этих памятников, созданных тщеславием и лестью. Рейн, хотя его и удостоили прозвища Хранитель провинций, был недостаточно мощной преградой для дерзких и предприимчивых франков. Они быстро опустошили
