Ранее уже выходили в свет сокращенные варианты «Упадка и разрушения…» и сборники избранных отрывков из этой книги. Ни в одном из них не было ни сносок, ни хотя бы такой большой выборки из них, как здесь. В эту книгу вошли лишь те сноски, которые представляют интерес для всех и, в большинстве случаев, не перегружены цитатами на греческом и латыни. Они остались такими, как написал их Гиббон, с тем лишь исключением, что были убраны ссылки на авторитетных для него авторов, которые, естественно, цитировались по устаревшим с тех пор изданиям или труднодоступным теперь сочинениям. Эти примечания не только делают текст понятнее. Они отражают все стороны характера автора и могли бы, собранные вместе, составить единую застольную беседу. Они информировали, забавляли, а иногда, как слышал редактор, и шокировали не одно поколение читателей. Отпечаток личности автора, лежащий на всей книге, в каком-то отношении был бы частично стерт, если бы ее текст не получил должного сопровождения в виде сносок.
Д.М. Лоу
Пролог
ЗОЛОТОЙ ВЕК АНТОНИНОВ
(отрывок из главы 3)
Если бы кого-то попросили назвать период в мировой истории, когда человеческий род жил наиболее счастливо и в наибольшем процветании, этот человек несомненно назвал бы время от смерти Домициана до вступления на престол Коммода. Огромная территория Римской империи находилась под абсолютной властью добродетельного и мудрого правителя. Армию сдерживали крепкой, но мягкой рукой четыре правивших друг за другом императора, чьи характеры и авторитет внушали невольное уважение. Гражданские формы управления страной бережно сохранялись Нервой, Траяном, Адрианом и Антонинами: эти императоры наслаждались видом свободы и с удовольствием считали себя слугами закона, ответственными перед ним. Такие правители заслужили бы себе почетное имя восстановителей республики, если бы римляне в их время умели разумно пользоваться свободой.
Труды этих монархов были с избытком оплачены огромной наградой, которая ждала их после удачного завершения дел и была неотделима от успеха: законным правом гордиться своей добродетелью и высоким наслаждением видеть созданное ими всеобщее счастье. И все же одна справедливая, но печальная мысль отравляла эту благороднейшую из человеческих радостей: они должны были часто вспоминать, что счастье, зависящее от душевных свойств одного человека, непрочно. Мог быть уже близок роковой момент, когда развратный юноша или завистливый тиран, злоупотребляющий абсолютной властью, которую они применяли на благо