Но два последних года с работой стало туго. Расценки упали, дружная когда-то бригада строителей развалилась. Жены начали ворчать, а дети перестали слушаться. И то хорошо, что в этом году удалось подрядиться простым каменщиком на строительство загородного дома. Правда, заработки невелики, пахать заставляют от зари до зари, без выходных и перекуров. Вот и сегодня после смены пришла машина с грузом, и хозяин не разрешил строителям разойтись, пока не перетаскали все доски под крышу.
Ахмед не замечал дождевых капель, стекавших за воротник рабочей куртки. Он шагал по узкой улице вдоль домов с темными окнами и мечтал об одном: упасть на железную кровать и проспать шесть часов. Завернул за угол дома – и вдруг остановился, едва не споткнувшись о красный зонт, плавающий в луже. Раскрыл рот от изумления. Не веря своим глазам, нагнулся – и разглядел на мокром асфальте молодую женщину, лежавшую на боку. Светлые волосы слиплись в мокрые сосульки, синий короткий плащ распахнут. Платье разошлось на груди, юбка задрана так высоко, что видны загорелые бедра и белая полоска трусиков.
Ахмед, знавший толк в баранах, верблюдах и женщинах, механически отметил, что девица, кажется, натуральная блондинка. Она не красит волосы, как его младшая жена. В Баку блондинку не найдешь днем с огнем. Губы Ахмеда сделались сухими, а сердце забилось часто. Что тут могло произойти? Одно из двух: или женщину сбила машина, выскочившая из подворотни, или она неловко упала, подвернув ногу и сломав высокий каблук. А потом ударилась головой об асфальт. Или пьяная? Он похлопал женщину ладонью по щеке. Та открыла глаза и тихо застонала. Из носа выкатилась и размазалась по щеке капелька крови.
– Такая красивая девушка, – Ахмед огляделся по сторонам, но не увидел ничего, кроме густой пелены дождя. – И вдруг в грязи валяешься. И голая почти. Стыдно так лежать, да… Нехорошо это. Совсем нехорошо. Как свинья, честное слово. Ничего, я помогу… Хорошо, никто не видел. Ничего… Я помогу…
Ахмед подобрал сумочку на длинном ремешке и сунул ее под куртку, успев подумать, что документы, если они там, уже наверняка промокли. Низко наклонившись, подхватил девушку крепкими рабочими руками, оторвал от земли и, затащив свою ношу в подворотню, положил тело на сухой асфальт.
Радченко ел трюфели в белом соусе, запивая горячую закуску полусладким трехлетним бордо. И думал, что демонстрирует хозяину стола плохой вкус. Это блюдо положено употреблять