Автопортрет. Святослав Логинов

язык, которым так гордился Валерий Александрович (никогда начальство не вычёркивало из составленных им писем ни единого слова), на этот раз подвёл хозяина. Вместо воспоминаний получилась автобиография. Подвела привычка. Но к живописи-то у него привычки нет, и здесь он сумеет рассказать о непростой, но недаром прожитой, нужной людям жизни.

      Валерий Александрович прекрасно знал, о чём должно рассказывать искусство, и не сомневался, что на этот раз всё получится как нельзя лучше.

      Оставались некоторые технические трудности. Чем писать у него есть, а на чём? Не скатерть же портить… Валерий Александрович немного поразмыслил, потом достал старую чертёжную доску, на которой давно уже не чертил (с той поры, как сменил должность конструктора на инженера по ТБ) и с помощью струбцины закрепил на ней подаренную "фитюлькой" репродукцию, здраво рассудив, что спецткань выдержит ещё один слой краски.

      На следующий день с утра Валерий Александрович отправился в библиотеку. Он был не настолько самонадеян, чтобы хвататься за кисть, не подготовившись предварительно теоретически. За день Валерий Александрович выяснил, что в библиотеке имеется очень неплохая столовая, где подают говяжью печень в сметанном соусе, вкус которой он успел позабыть, установил, что холст должен быть прогрунтован (прямо по холсту пишут только эти, модные), а также запомнил два непонятных слова: пленер и подмалёвок.

      По дороге домой Валерий Александрович зашёл в магазин и купил стограммовую баночку белил. Тратить на грунтовку краски из набора было жалко.

      Репродукция ожидала его, зажатая в струбцину. Девица сидела с расшнурованным платьем и не смотрела на Валерия Александровича. А младенцу тем более всё было до феньки. Он, закатив глаза, сосал титьку.

      – Бесстыдница! – сказал Валерий Александрович и принялся замазывать девицу белой краской.