Русско-германское военное сотрудничество получило свое наибольшее развитие в 1926 году, когда генерал-полковник фон Зеект[53], главком стотысячной армии, добился получения технической помощи от русских. Оба его последователя, генералы Хеге и Хаммерштайн, продолжили его политику, поддержанную назначенным парламентом министром обороны.
Однако эта кооперация не имела политической подоплеки. Генералы были заинтересованы главным образом в получении технической военной помощи, в частности – возможности подготовки офицеров-танкистов и авиаторов, а также специалистов других видов вооружения, которые были запрещены в рейхсвере по Версальскому договору. Взамен немецкие офицеры проводили обмен опытом с командирами Красной армии по основным принципам ведения боевых действий. Русские, видимо, рассчитывали, что в последующем произойдет и политическое сближение, однако на практике этого не случилось.
Когда Гитлер стал канцлером рейха, ситуация немедленно изменилась. Нет никакого сомнения в том, что он с самого начала считал борьбу с большевизмом борьбой не на жизнь, а на смерть. Такая политическая установка исключала возможность военного сотрудничества между двумя странами. В таком случае не совсем понятно, почему он не поддержал государственный переворот, замышлявшийся маршалом Тухачевским и преследовавший цель если не полного крушения, то по крайней мере значительного ослабления «врага всего мира – большевизма». По всей видимости, он считался с теми трудностями, о которых мы говорили выше. К тому же на принятии окончательного решения сказались доводы, приводимые Гейдрихом, который считал, что продолжение линии на союз Германии с Россией отрицательно скажется на сознании офицерского корпуса. Политическое значение этого фактора в соединении с потенциальными результатами военного союза, по его мнению, могло представить реальную угрозу.
Ничто не может так подорвать отношения между вооруженными силами двух стран, как доказательство – для общественного мнения, – что в действительности это, мол, не более как прикрытие шпионской деятельности и измены. Такие заявления могут быть сделаны как в адрес Германии, так и России и касаться как немецких, так и советских генералов. Для Гейдриха не составило бы большого труда подготовить «доказательства измены» со стороны нескольких немецких генералов.
Однако он посчитал более целесообразным избрать местом действия Москву, а в качестве жертвы – Тухачевского. Советская система подходила для этого лучше: в Германии со сбором «доказательств» было