Это была идеальная цель для бомбардира; военный объект, не имевший опасности для гражданского населения, который можно было уничтожить только прямым попаданием, потому что все иное было бы пустой тратой времени и денег. Когда бомбы взорвались, я почувствовал восторг игрока в дартс[69], который выиграл, удвоив свои очки, и одновременно удовлетворение мастера, хорошо сделавшего свою работу.
Диг развернул самолет на 180° и направил его обратно в море. «Клянусь, я люблю этот аппарат, – сказал он. – Он лучший из всех, что мы имели». Он заявил, что собирается, как только получит достаточный опыт, закрепить его за собой. В настоящее время он принадлежал экипажу, который выполнил половину своего тура.
После приземления Диг провел некоторое время, разговаривая с сержантом из наземного персонала, отвечавшим за «Эй-Эйбл», шотландцем по имени Джок[70] Хендерсон, и узнал, что на счету «Эйбла» было более пятидесяти боевых вылетов. Я был рад, что он нашел самолет, который удовлетворял его, и еще более рад, когда проявили наши фотографии. Они показали, что бомбы упали точно; это была чудная бомбардировка, альфа меткой стрельбы.
Следующие три налета (один ночной на Кельн и два дневных на Золинген) были небогаты событиями, за исключением того, что во время второго рейда на Золинген «Ланкастеры» летели так тесно, что по крайней мере три самолета попали под бомбы, сброшенные их товарищами, летевшими непосредственно над ними. Кроме того, обороняющиеся использовали «чучела», ужасающее оружие, которое при взрыве имитировало прямое попадание в «Ланкастер», из пылающего шара масляно-черного дыма вылетали даже обломки крыльев[71]. Некоторое время небо над Золингеном имело пугающий вид.
На следующий день во время тренировочного полета по использованию системы слепого бомбометания Диг попросил Леса взять управление на себя, в то время как он сходит в хвост в туалет. Я не могу вспомнить, почему он попросил об этом Леса, но это была сумасшедшая идея. Лес никогда в жизни не касался штурвала и знал о пилотировании столько же, сколько о втором пришествии Христа. Когда он и Диг менялись местами, подвесной ремень его парашюта зацепился за рычаги дросселей, и мы начали беспорядочно болтаться в небе, но, наконец, Лес занял место пилота, будучи уверенным, что Диг поставил самолет на автопилот и все идет отлично, если его оставили ответственным.
Сразу же стала заметна продольная качка, самолет, казалось, стал шлюпкой, мягко скользившей по океанским волнам. Гарри, чье знание пилотирования, как, впрочем, и плавания под парусами, было равным знаниям Леса, со своего места в хвосте начал высказывать тревожные замечания. Качка