Наконец, едва прошла неделя после моего разговора с Эккартом, я вдруг заметил, как машина, которую я дожидался с большим нетерпением, подъехала к конторе издательства. Может быть, Гитлер в редакции? Надо проверить. Проще пареной репы, подумал я про себя, и направился в контору «Фёлькишер беобахтер», чтобы узнать, нет ли там моего приятеля Эккарта. Войдя в редакцию, я увидел, что за столом сидит Гитлер и пишет. Отлично, вот и он. Я уже видел его пару раз и мог узнать его из сотни людей хотя бы только по его характерным усикам, тренчу и стеку, с которым он не расставался, будто с каким-то талисманом, и который теперь лежал рядом на столе. Он повернулся ко мне, и я спросил, нет ли здесь Эккарта.
– Нет, – ответил Гитлер. – Я тоже его жду.
Поблагодарив его, я сказал, что зайду попозже.
Я тут же побежал к себе в фотостудию за большим аппаратом фирмы «Нетель» 13 на 18. Оказавшись снова на улице, я не отрывал глаз от зеленой «сельвы». Смотреть там особенно было не на что, это была уже видавшая виды колымага, из задних сидений которой уже вылезала набивка из морских водорослей. Сзади нее остановилась повозка, и лошадь, приняв водоросли за сено, вытянула из сиденья добрую охапку набивки. Однако она тут же поняла, что это ей совсем не по вкусу, и принялась громко фыркать, пытаясь прочихаться от едкой трухи, которой были обильно пересыпаны водоросли. Тем временем шофер со скучающим видом сидел за рулем и совершенно не замечал, что происходит у него за спиной. Чтобы завести с ним разговор, мне пришлось выдать злосчастную лошадь.
– Эй, смотрите! Эй!.. Господин… У вас сзади старая лошадь, она пытается пообедать вашим задним сиденьем!
Шофер повернулся и обрушил на возницу поток ругательств на отборнейшем баварском диалекте, а я, как и надеялся, заручился его симпатией. По-дружески поболтав со мной, он с улыбкой согласился (за вознаграждение) не слишком торопиться, когда будет пора уезжать.
Проходил час за часом. Я снова и снова осматривал фотоаппарат, убеждаясь, что все в порядке, и это хоть как-то помогало мне справиться с нетерпением и убить время. Ожидание всегда нагоняло на меня жуткую тоску. Наконец-то – не прошло и года! – Гитлер вышел из редакции в сопровождении еще троих человек. Пришла пора действовать.
Щелк! Клацнул затвор. Ей-богу, получилось! И в следующий миг меня за запястья схватили не очень нежные руки. Трое сопровождающих накинулись на меня! Один из них схватил меня за горло, последовала яростная схватка за овладение фотокамерой, которую я желал сохранить любой ценой.
Но силы были слишком неравны. С мрачной яростью я смотрел, как телохранители вынимают и засвечивают пластинку. Снимок погиб.
– Это незаконное ограничение моей личной свободы, – закричал я, – грубое вмешательство в мою профессиональную деятельность!
Не удостоив меня ни словом, все трое вернулись к медленно проезжавшей машине, где уже сидел Гитлер, и запрыгнули в нее.
Я стоял там со съехавшим набок галстуком