Этот недостаток наследников, проблема, которая в будущем станет мучить Акбара до двадцати семи лет, кажется тем более удивительной, что в царском гареме находилось до нескольких сотен молодых женщин и сын любой из них мог оказаться вполне приемлемым в качестве наследника императорского трона. Детская смертность играла определенную роль, но о смерти отпрысков царского рода обычно упоминалось в хрониках или дневниках, и число таких упоминаний недостаточно для объяснения дела. По-видимому, в беспокойной жизни императора моголов секс играл куда менее значительную роль, чем нас вынуждают предполагать чисто условные представления о гаремах. Само собой разумеется, что Хумаюн лично занимался составлением гороскопа для наследника, который в перепечатанном тексте Абу-ль-Фазла занимает около шестидесяти страниц, и каждое указание истолковывается в благоприятном смысле, что, кстати сказать, оправдалось в дальнейшем.
Хумаюн при содействии своих новых союзников из Умаркота добился кое-каких успехов в борьбе против Хусейна, однако Хусейн теперь был настолько раздражен затянувшимся пребыванием Хумаюна в Синде, что предпочел избавиться от него посредством подкупа. Получив две тысячи вьюков зерна и триста верблюдов (большинство из них были такими дикими, «словно не знали они ни города, ни вьюка, ни человека семь, а скорее даже семьдесят поколений»), Хумаюн переправился через Инд 11 июля 1543 года и двинулся на северо-запад, к Кандагару – навстречу самому большому из всех унижений, каким братья когда-либо подвергали его.
Камран изгнал Хиндала из Кандагара за то, что тот отказался читать хутбу на имя Камрана, и Хиндал жил теперь в насильственном изгнании в Кабуле, практически под домашним арестом. Кандагаром по воле Камрана правил Аскари, получивший от старшего брата приказание схватить Хумаюна. В начале декабря Хумаюн достиг провинции Кандагар и получил известие, что Аскари с большим войском направляется ему навстречу с весьма враждебными намерениями. Хумаюн решил, что единственный выход для него – перебраться в Персию в надежде на помощь шаха, и поспешно покинул свой лагерь вместе с сорока преданными сподвижниками и Хамидой, которую сопровождала одна-единственная женщина. Наступил декабрь месяц, предстояло ехать по горам, через засыпанные снегом перевалы, и потому маленького Акбара, которому исполнилось четырнадцать месяцев, оставили в лагере на попечении всей домашней прислуги; когда через несколько часов сюда прибыл Аскари, Джаухар сам вручил ребенка его дяде, и Аскари «взял дитя на руки и обнял его». В европейской истории начала XVI века было бы фатальной ошибкой допустить, чтобы чей-то наследник попал в руки другого претендента на трон, но тимуридские царевичи, кажется, были способны соблюдать некий неписаный кодекс в борьбе за верховенство, и кодекс этот охранял младенца