стихийная сила сильнее, чем у западных людей, особенно людей самой оформленной латинской культуры. Необъятность русской земли, отсутствие границ и пределов выразились в строении русской души. Можно было бы сказать, что русский народ пал жертвой необъятности своей земли, своей природной стихийности. Русские историки объясняют деспотический характер русского государства необходимостью оформления огромной, необъятной русской равнины. Ключевский сказал: «государство пухло, народ хирел». Для русских характерно совмещение и сочетание полярно противоположных начал. Россию и русский народ можно характеризовать лишь противоречиями. Русский народ одинаково можно характеризовать как государственно-деспотический и анархически-свободолюбивый, склонный к национализму и национальному самомнению, а также как народ универсального духа, более всех способный к всечеловечности, жестокий и необычайно человечный, склонный причинять страдания и до болезненности сострадательный. Русский народ был народом государственным – это остаётся верным и для советского государства – и вместе с тем это народ, из которого постоянно выходила вольница, вольное казачество, бунты Стеньки Разина и Пугачёва, революционная интеллигенция, анархическая идеология, народ, искавший нездешнего царства правды. В созданном через страшные жертвы огромном государстве-империи этой правды не было. Нет пределов смеренному терпению многострадального русского народа. Очень характерно, что в русской истории не было рыцарства, этого мужественного начала. Рыцарство куёт чувства личного достоинства и чести, создает закал личности. Этого личного закала не создавала русская история. Россия – самая государственная и самая бюрократическая страна в мире. Бюрократия развилась до чудовищных размеров. Личность была придавлена огромными размерами государства, предъявлявшего непосильные требования. Русская государственность превратилась в самодовлеющее отвлеченное начало. Эта особенность русской истории наложила на русскую жизнь печать безрадостности и придавленности. Невозможна была свободная игра творческих сил человека. Русскому народу чужд империализм в западном и буржуазном смысле слова, но он покорно отдавал свои силы на создание империализма, в котором его сердце не было заинтересовано. Здесь скрыта тайна русской истории и русской души. Русские постоянно находятся в рабстве в среднем и в относительном и оправдывают это тем, что в окончательном и абсолютном они свободны. Русский дух хочет священного государства в абсолютном и готов мериться с зверинным государством в относительном».
Русская бюрократия попыталась увести своих мыслителей от обсуждения государственности к никчемным размышлениям о русской национальной идее, которой нет. Вельможам в начале XIX века ответил «сумасшедший» Чаадаев: «Среди причин, затормозивших наше умственное развитие и наложивших на него особый отпечаток, следует отметить две. Во-первых, отсутствие
