Наполеон в России и дома. «Я – Бонапарт и буду драться до конца!». Александр Андреев

капусты раздует, от каши перелопаются, от щей задохнутся. А которые в зиму-то останутся, так их крещенские морозы поморят: у ворот замерзать, во дворе околевать, в сенях зазябать, в избе задыхаться, на печи обжигаться. Да что и говорить! Повадился кувшин по воду ходить, тут ему и голову сложить. Карл-то Шведский пожилистей тебя был, да и чистой царской крови, да уходился под Полтавой, ушел без возврата. Побойчей французов твоих были поляки, татары и шведы, да тех старики наши так откачали, что и по сию пору вокруг Москвы курганы, как грибы, а под грибами-то их кости. Ну и твоей силе быть в могиле.

      Да знаешь ли, что такое наша матушка Москва? Ведь это не город, а царство. У тебя дома-то слепой да хромой, старушки да ребятишки остались, а на немцах не выедешь. Они тебя само с маху оседлают. А на Руси что, знаешь ли ты, забубенная голова? Уже пошли 600000, да молодых рекрут 300000, да старых 200000. А все молодцы, одному Богу веруют, одному царю служат, одним крестом молятся, все братья родные. Да коли понадобится, скажи нам батюшка Александр Павлович: «Сила христианская, выходи!», и высыпет сила бессчетная, и свету божьего не увидишь! Не передних бей, пожалуй, тебе это по сердцу. Зато остальные-то тебя доконают на веки – веков. Ну как же тебе к нам забраться? Не только колокольню Ивана Великого в Кремле, но и Поклонной горы во сне не увидишь. Белорусов возьмем, да тебя в Польше и погребем. Ну, поминай, как звали! По сему разумей, не наступай, не начинай, а направо кругом домой ступай и знай из роду в род, каков русский народ!»

      Потом Чихирин запел и пошел бодро. А народ, смотря на него, говорил: «Откуда берется? А что говорит дело, тут уж дело!»

      Афишки Растопчина дополнялись официальными сообщениями, первое из которых было опубликовано 3 июля:

      «Московский военный губернатор, граф Растопчин, сим извещает, что в Москве появилась дерзкая бумага, где между прочим вздором сказано, что французский император Наполеон обещается через шесть месяцев быть в обеих столицах. В четырнадцать часов полиция отыскала и сочинителя, и от кого вышла бумага. Он есть сын московского купца второй гильдии Верещагина, воспитанный иностранцем и развращенный трактиром. Граф Растопчин признает нужным обнародовать это, полагая возможным, что списки с этого мерзкого сочинения могли дойти до сведения и легковерных и способных верить невозможному. Верещагин же сочинитель и губернский секретарь Мешков переписчик, по признанию их преданы суду и получать должны наказание за их преступление».

      Чем ближе великая армия подходила к Москве, тем больше волновался народ. В конце XVIII столетия дивизионный генерал Бонапарт сам писал революционные воззвания итальянскому народу, играя в биллиард коронами монархов. В начале XIX века император Наполеон перестал опираться на мнение населения. Он не стал подписывать никакие документы по освобождению русского крестьянства: «Я мог бы поднять большую часть населения, объявив освобождение рабов. Многие деревни просили меня об этом, но я отказался».

      В великой