Повторюсь: я очень хочу, чтобы день 7 ноября ушел в историю и воспринимался бы нами так же отстраненно и спокойно, как, например, день Куликовской битвы. К сожалению, антинародная по сути дела, попирающая справедливость и отрицающая неотъемлемые повседневные интересы людей политика государства вольно или невольно ведет к тому, что этот праздник становится все более актуальным и возвращается в повестку дня.
Многими нелюбимый Сергей Михалков, автор трех последних гимнов нашей великой Родины, когда-то написал про большевиков слова, которые сейчас звучат абсолютным экстремизмом:
Они хотели, чтоб народ
Был сыт, обут, одет
И не работал на господ,
Как было сотни лет.
Они хотели, чтоб сильна
Среди соседей-стран
Стояла первая страна
Рабочих и крестьян.
Допустим, про рабочих и крестьян – это, конечно, некоторая дань времени, а вот все остальное сегодня звучит едва ли не составом преступления, едва ли не прямым обвинением нынешней правящей тусовке.
Но я верю, что мы оздоровим государство, сделаем его органом народа, и наши дети по поводу этих стихов будут спрашивать так же, как когда-то, при советской власти, спрашивали мы: «А неужели народ когда-то мог быть несытым? Неужели кому-то приходилось работать на каких-то господ? Неужели такое вообще могло быть?»
И для этого оздоровления необходимо пристальное внимание и тщательное изучение фигур и опыта людей, превративших наше государство в орган народа в прошлый раз.
В первую очередь – В. И. Ленина.
Ленин: победитель
«Не календарный – настоящий» XX век был открыт фигурой Ленина, прошел под знаком поклонения ему доброй половины человечества и завершен беспрецедентной хулой в его адрес.
Так бывает.
Как сказал продолжатель его дела, «после смерти на мою могилу нанесут горы мусора, но ветер истории развеет их».
И мы видим, что уже развеивает.
Разочарование людей, обнаруживающих под маской «самого человечного» почти бога вроде бы вполне обычного человека, с романами, болячками и ошибками, безмерно – и понятно.
Не зря ведь сказано «Не сотвори себе кумира».
И я совершенно не готов оспаривать конкретные обвинения, выдвигаемые в его адрес, – начиная с того, что в свободное время он возился не с абы какими детьми, а с детьми высокопоставленных коммунистов, и кончая тем, что он якобы отдавал приказы об убийствах детей.
В конце концов мне приходилось видеть аналогичные по значению приказы, отдаваемые не 90 лет назад, а совсем недавно здравствующими ныне, благополучными, уважаемыми и влиятельными людьми.
Работа с изнанкой истории воспитывает цинизм.
И в рамках этого раздела я готов, в отличие, думаю, от большинства читателей, принять все обвинения.
Просто потому, что истории, как это ни