Злые языки нашептывали о моей жене, ее соседстве с командиром. Но я не очень обращал внимание.
Инспекторская оценка штабом ВВС округа боевой подготовки 56-го иап была положительная, а разведывательная – одной из лучших в округе. Была уже осень, и командир полка запросил разрешение убыть в отпуск, но ответа не последовало. Заместитель командира по политчасти сказал, что, наверное, есть какие-то причины. Не дожидаясь положительного ответа, командир решил уехать в отпуск, оставив за себя заместителя. Позже мы узнали, что в Чите его пригласили в штаб округа, сняли с должности и направили на работу в запасной авиаполк на аэродром Укурей.
За 1940 год я много летал на У-2, на различные учения общевойсковых и танковых соединений. Организовал подготовку наглядных пособий, макетов вражеских самолетов, различных фотосхем, подготовил конспекты занятий по разведподготовке. На основе фактических данных была разработана вся система подготовки оперативных направлений в авиационном отношении. Кстати, разработка полковых авиационных учений, подготовка, а в ряде случаев, по поручению командования, и проведение их поручались мне, как имеющему академическое образование, в отличие от других старших офицеров штаба полка.
В ноябре 1940 года я уехал в краткосрочный отпуск в Советский Союз вместе с семьей к своим родителям, которые к тому времени, учитывая увеличение их семьи в Колтушах, получили дополнительную комнату.
Переговорил с родителями и попросил их оставить на зимнее время семью в Колтушах. Я мотивировал это сильнейшими морозами в МНР и появлением в населенных пунктах чумы от тарбаганов. После возвращения из отпуска продолжил работать, отдавая делу все свое время.
В апреле 1941 года, после окончания войсковых учений решил попросить командира полка разрешить убыть в краткосрочный отпуск в Советский Союз, учитывая, что в 1940 году я использовал для отпуска всего две недели. В Ундурхане сел на дозаправку самолет ТБ-3, который летел в Советский Союз. Разрешение было получено.
Уже было начало мая 1941 года, когда я с семьей в Москве садился в поезд до Борзи. Через 9 дней мы были уже в Ундурхане.
20 июня 1941 года я получил приказ вместе с семьей прибыть в штаб дивизии в Баин-Тумень и получить распоряжение об убытии из МНР к месту нового назначения. 22 июня с десяти часов утра были уже в той же казарме в Баин-Тумене, в которую приехали в 1940 году из Советского Союза. В 11.00 по дороге в штаб 246-й истребительной авиадивизии я услышал гул сирен по всему Баин-Туменю. Командир дивизии полковник Гуков сказал мне: «Я только