Стало жарко. Очень жарко. И почти сразу же – холодно. Палачи, подумала Лас, стискивая зубы. Сейчас смотрят на меня, улыбаются и на своём птичьем языке делают выводы.
– Теариан-то, сколько ей лет?! – поразилась ассистентка. – То, что я вижу, не ошибка?
– Не ошибка, – подтвердил Аспирант. Камень с плеч. Никакой остаточной активности в районе гипофиза и гипоталамуса. Никакой «короны» в фантомной проекции. Никакой «удавки» или «чёрного треугольника». Иногда новые проходы открывались в странные места, замкнутые на себя – «мешки», так их прозвали. И в одной сотой процентов случаев там что-то водилось. Что-то такое, от чего мы до сих пор не знаем, как спасаться. В этот раз обошлось.
– Ей сто один год, – прочитала ассистентка показания, – все системы организма соответствуют эффективному возрасту тридцать один год. Это тоже не ошибка, теариан-то Денгор?
– Не ошибка, – подтвердил Аспирант. Ты ещё не знаешь, сколько на самом деле лет твоей напарнице, подумал он.
Накатило неожиданно. Действительно, захотелось спать. Очень сильно. Лас с трудом выдерживала напор жаркой волны, что норовила унести её глубоко-глубоко. И выдержала.
И свет погас перед глазами. Но сознание осталось. Подвешенное в пустоте, в которой гулко и часто билось сердце. Лас попробовала пошевелить руками или ногами – нет ни тех, ни других. Ничего нет, только сознание.
И ощущение, что она не одна в этой пустоте.
Красный огонь, резкий звук. Аварийный останов. Все графики на мониторах превратились в горизонтальные линии.
– Денгор! – вторая ассистентка. – Пройдите в зал! Срочно!
– Бригаду реанимации – в главный «склеп», – сказал Денгор в трубку уже на бегу. – Синий код! Посторонних не пропускать!
Не сейчас, подумал он. Никакой паники. Не в этот день, Лас.
Лас очнулась. Она внутри диагноста. Жарко и душно – камера герметична. И почему она стала непрозрачной?
– Вы меня слышите? – позвала она. – Почему так жарко?
И стены вновь стали прозрачными. И Лас едва не закричала от того, что увидела.
Они бродили вокруг аппарата. Ассистентка сидела, скорчившись, в дальнем углу, а вокруг бродили они. Десятки, а может, сотни. Точно такие же, как в ту ночь – белый, праздничный наряд, непереносимая, сияющая красота. Но лицо… на нём была такая улыбка, что Лас едва не сошла с ума, увидев её. У живого существа не могло быть такой улыбки.
– Денгор! Аспирант! Что у вас происходит?!
Щелчок. Камера открывается. Все, кто был поблизости, бросились к распахивающемуся люку – чтобы первыми добраться до…
Лас закричала. Не смогла вытерпеть, не в силах человеческих было вытерпеть такое молча.
Чёрный занавес.
– Всё в порядке, – услышала она. – Глубокий обморок. Ничего более.
Лас открыла глаза.
– Что со мной?
– Обморок, – пояснил Денгор.