Я сделал паузу, и стало тихо, только монета издавала негромкий звук, катаясь ребристым гуртом по столешнице: тррр, тррр, тррр.
Реджис сидел спокойно. Я продолжил:
– То, что рассказала мне Шепот Ночи о Ренегате и положении дел в Квартале Склепов, звучало достаточно убедительно. Но я знаю, что вампиры встревожены гораздо сильнее, чем хотят показать.
Тихоня старался ничем не выдать своего напряжения, но я почувствовал, как он подобрался. Я прав.
– Дело не только в погромных настроениях, нарастающих среди смертных. Днем, после визита вашей баронессы, я взял за труд пошарахаться по забегаловкам и кабакам. Люди, безусловно, напуганы, но их страх еще не готов перерасти в агрессию. И эмиссары экзекуторов еще только добираются до Блистательного и Проклятого. Так что формально у Алана остается немного времени, чтобы решить проблему своими силами, как это принято в гетто. Однако он предпочитает сделать самый неожиданный поступок, который только можно ожидать, – нанять Выродка-Слотера для охоты за кровным родичем. Как по-твоему, почему? Что не рассказала мне баронесса?
Монета щелкнула по столу, придавленная пальцем. Звук вышел резкий и звонкий, но Реджис ап Бейкон хорошо владел собой – даже не дрогнул, только взгляд потемнел и заострился. Мое общество начинало тяготить вампира-вышибалу.
– Реджис, мы оба понимаем, я мог бы пойти другим путем. Например, прищучить какого-нибудь мелкого упыря, чтобы он выложил мне все, что я хочу знать. Но я пришел за помощью к другу.
Вампир опустил голову и длинным острым ногтем принялся чертить на столешнице какие-то понятные только ему письмена. Носферату не любят выносить сор из избы, поскольку не доверяют смертным (не говоря уже о Выродках). И я их вполне понимаю, потому как и сам мало кому доверяю. Однако сейчас не тот случай, когда следует играть в молчанку или вести куртуазные беседы, столь ценимые в обществе неумерших.
У Ренегата итак слишком большая фора.
Наконец Реджис заговорил:
– Ты же знаешь политику Алана, Сет. Чем меньше живые знают о делах мертвых, тем лучше. Особенно если это плохие дела. Сейчас Некромейстер прилагает огромные усилия, чтобы не позволить распространиться по городу еще одной волне слухов.
Тихоня замолк, нервно хрустя пальцами.
– Продолжай.
– У нас завелся кровожор.
Вот оно!
Мало вампирам погромных настроений и экзекуторов, так еще и кровожор. И прямо в гетто. Дела у Алана и впрямь пошли совсем плохо.
Редко, но случается, что кто-то из кровососущего племени, пресытившись человеческой кровью или, наоборот, оголодав до крайней степени, начинает косить алчным глазом на собственных собратьев. Смертного, отведавшего крови носферату, ждет перерождение в вурдалака. А что будет с вампиром, высосавшим вампира же?
Могу совершенно точно сказать – ничего хорошего.
Хлебнувший запретной крови носферату теряет над собой контроль. Он превращается