– Не указывай мне!
– Не буду,– сказал некромант.– Если доказательство твоей власти держится на избиении девчонки.
Блондин помолчал.
– Так,– распорядился он,– выманите мне еще какого-нибудь идиота, я хочу развлекаться!
Ирга пошел по дорожке по направлению к корпусу, я за ним. Зубы у меня стучали то ли от холода, то ли от пережитого.
– Всегда интересно наблюдать за людьми,– сказал Ирга.– Почему вышла ты, а не какой-нибудь парень?
– Я боюсь профессора Ломиториэля больше, чем Блондина,– честно призналась я.
– Зачем бояться Блондина? – спросил Ирга.– Обычный пакостник.
Мне вдруг захотелось рассказать, как это – слушать мелкие подколки, обнаруживать, что на твоей спине болтается табличка с обидным словом, падать, споткнувшись о невидимую веревку, натянутую посреди коридора, получать по спине водяным шаром… Это обидно, да. Но… Ирга прав – это нестрашно. Странно, а ведь я об этом никогда не думала. А ведь и Блондину можно противостоять! Как же я раньше этого не понимала!
Я остановилась, пораженная этой мыслью.
Некромант тоже остановился, посмотрел на меня и рассмеялся:
– У тебя амплуа мокрого котенка? Хочешь, я тебя высушу?
– Ничего я от тебя не хочу! – гордо ответила я, ускоряя шаг. Меня догнала волна теплого воздуха, но я даже не обернулась.
Профессор Ломиториэль вовсе не обратил внимания на мой потрепанный вид, хотя, несомненно, он ранил его нежную эльфийскую душу. Он подождал, пока все усядутся, и сказал:
– Я запомнил, кто отсутствует. Они об этом пожалеют.– И в аудитории воцарилась полная тишина. Хорошо было слышно, как тихо икает от страха на последней парте Томна, не сделавшая домашнее задание.– Сегодня у нас необычный урок. Я пригласил в гости моего старого друга Элувириэля из соцветия Ормотилэлей. Он будет вам рассказывать, а вы конспектируйте. Потом сдадите ваши записи мне, я проверю ваше понимание устной речи.
Элувириэль! Мое сердце затрепетало. Я увижу вновь моего возлюбленного! Я прижала пальцы к губам, вспоминая поцелуй на заснеженной улице.
Эл вошел в аудиторию и улыбнулся присутствующим.
– Я сам недавно был студентом,– сказал он,– и я знаю, что вам тяжело. Поэтому я постараюсь говорить как можно понятнее.
Возможно, он и правда говорил понятно. Возможно, он рассказывал что-то интересное. Я не знаю. Я не слушала. Я смотрела на своего возлюбленного, слушала, как плавной мелодией течет его речь, как он двигается, как колышутся его длинные шелковистые волосы. Для меня время остановилось.
– Урок окончен,– громко сказал профессор.– Сдаем работы.
Я с ужасом посмотрела на свой чистый листок. Не было даже времени, чтобы спросить у кого-то, о чем вообще шла речь. Я подписала свой листок, громко выдохнула и поплелась на пытку.
– Что это? – спросил Ломиториэль.
– Моя работа,– пролепетала я, не поднимая глаз.
– Точнее, полное отсутствие ее,– констатировал преподаватель.– Не думал, что вы настолько плохо понимаете устный язык.
Признаться