Они перестали быть загратийцами, превратились в толпу…
Вчера я узнал о нападении на поместье синьора Хансена – замечательного, энергичного человека, который, благодаря реформе Генриха, смог стать землевладельцем. Он обустроил поместье по последнему слову техники и щедро платил рабочим. Два года назад я помогал ему наладить производство удобрений, а вчера узнал, что поместье сожжено, а синьора Хансена застрелили. Это сделали рабочие, которым он щедро платил.
Почему они это сделали? Разве Хансен был виноват в неурожае? Или же с него начали?
Куда всё катится?
И как мне от этого спастись?»
Шипение становилось всё громче. Загнанный в атанор «чалый ворон» стремительно разлагался, выделяя необходимый для завершения процесса газ. Сейчас его количество в запечатанной печи росло с каждой секундой, и Мерса не отрывал взгляд от хронометра: реакция должна быть выверена до мгновения, поспешишь – не получишь нужного количества, опоздаешь – и давление разнесет старенький атанор на куски. И хорошо еще, если только атанор, случалось, что вместе с печью на куски рвало и бестолковых алхимиков.
Тридцать секунд…
Давление растет, напряжение растет, рука подрагивает у заглушки, и в этот миг некстати звякает колокольчик.
– Проклятье!
Обычно Мерса не запирал входную дверь во время работы, кричал посетителям, чтобы оставались в лавке, и спокойно заканчивал опыт. Добрые загратийцы с пониманием относились к трудолюбивому алхимику и не отказывались подождать. Однако события последних недель приучили Андреаса к осторожности, добрые загратийцы стремительно менялись, и приходилось быть начеку.
Двадцать секунд…
Перезвон повторился. Шипение усилилось – газ рвался наружу, отыскивая в тщательно замазанных швах мельчайшие пробоины.
– Иду! – крикнул Андреас, прекрасно понимая, что не будет услышан.
«Еще чуть-чуть!»
Десять…
Колокольчик взбесился, однако Мерса заставил себя о нем не думать. Едва секундная стрелка встала на тройку, Андреас дернул за ручку, выдернув заглушку из стеклянной трубки, и газ устремился в колбу. Раскаленный до нужной температуры, он быстро смешался с поджидающим его «рассветным змеем», и на дне колбы появился искомый голубой осадок. Опыт завершен.
Алхимик выключил атанор, сбросил фартук и поспешил к двери, на ходу натягивая черный сюртук.
– Тысяча извинений! Миллион извинений! Я никак не мог… – И прикусил язык, сообразив,