Так, – подумал я. – Кажется, кое-что проясняется.
Столовая хранила следы потасовки. Несколько кружек валялось на полу, из опрокинутой банки с цветами разлилась лужа, и капли воды глухо стучали в пыли, стекая в щели между досками стола. А в углу на скамье сидела Катя.
Волосы ее были растрепаны, футболка перетянута на один бок, очки лежали на столе. Она сидела, прижавшись щекой к столбу и сцепив перед собой руки, и неотрывно смотрела вдаль. Я все понял.
Молча подобрал кружки, поставил банку, долил в цветы свежей воды из фляги. Потом прошел за стол и сел напротив Кати. Она молчала, глядя в сторону.
– Скучаешь? – мягко спросил я.
Катя не ответила. Только одернула футболку и посмотрела на меня.
Только сейчас, без очков, я заметил, что глаза у нее голубые-голубые, словно незабудки. И в незабудках этих, как роса, стояли слезы.
– Послушай, Катюш, знаешь что? – предложил я, коснувшись ее руки.
– Что?… – встрепенулась она, выдергивая ладонь, словно перед ней по-прежнему сидел Аркадий.
– Пойдем с нами вечером на ферму за молоком, а? Со Славкой и со мной?
– На ферму?…
– Да, на ферму. За молоком. Полчаса туда и полчаса обратно. Дорога успокаивает. Пойдем?
– Со Славой?
– Ну да. Мы с ним вдвоем каждый день туда ходим.
– Пойдем… Только я вам зачем нужна? Вы же без моей помощи молоко дотащите.
– Ни зачем. Просто так. Для единения с природой. Будешь идти рядом и веселить нас.
– Ладно, – улыбнулась наконец Катя. – Согласна, буду веселить. Когда вы идете?
– Часов в десять.
– Хорошо. Я сейчас, наверное, вздремну. Разбудите, когда соберетесь, ладно?
Вечерняя дорога купалась в пыли.
Небо было высоким и чистым-пречистым., без единого облачка. Солнце опускалось за нашими спинами, и длинные тени, извиваясь по ухабам, быстро бежали впереди нас. Еще около кладбища мы услышали гудение дизеля.
– Катюша, подожди нас у изгороди, – сказал я, когда мы подошли к ферме. – Там ужасно грязно.
– Нет, я с вами, мальчики! Не хочу одна оставаться. Вдруг бык какой-нибудь выскочит!
Мы получили две полные фляги, не спеша вышли на дорогу и остановились у обочины.
– А теперь что будем делать? – спросила Катя.
– Теперь будем торжественно распивать вечернее молоко, – ответил Славка. – Право первого глотка отдаем тебе.
Мы держали тяжелую флягу, а Катя пила через край, наклонив ее к себе.
– Ух… – Катя перевела дыхание, оторвавшись от фляги. – Давненько не пила я столько парного молока…
Красный диск солнца медленно исчезал в расселине между горами и островом. От него исходило розовое свечение, призрачный цветной туман, обволакивавший все вокруг: остров, горы, речку и дорогу, и нас троих, стоящих на ее обочине.
– Как