– О господи! – схватилась за голову мать. – Нет, это действительно невыносимо!
– Совсем обнаглели, – поддержал отец.
Оркестр тем временем перешел с бурного форте на траурное пиано. Жизнь стала немного легче, но не скажу, чтобы веселее. Теперь, когда траурный марш звучал тише, стали слышны скорбные всхлипы толпы.
– Я только одного не понимаю, – продолжал возмущаться отец. – Посмотрите, какой у них катафалк тут стоит, – он указал на блестевшую черным лаком машину, которую почему-то оставили возле нашего дома. – Неужели этого, в гробу, не могли до самой могилы довезти?
– Игорь, – перебила мать. – Откуда ты знаешь, что в гробу «этот», а не, например, «эта»?
– Мне так кажется, – отмахнулся отец, – но, вообще-то, мне без разницы. Важен сам факт. И этот факт мне лично не нравится.
В тот момент, когда мы, немного очухавшись, сели завтракать, с улицы раздалась громкая стрельба. Отец вылетел на лоджию. Мы последовали за ним. Оказалось, что палят в воздух возле могилы.
– Похоже на воинские почести, – сказал отец.
Стрельба прекратилась. Оркестр заиграл российский гимн.
– И впрямь почести, – уверился в своих предположениях предок.
– Видно, какой-то важный государственный деятель, – предположила мать.
– Важных государственных на такое кладбище не повезут, – возразил отец.
– Тогда я вообще ничего не понимаю, – сказала мать.
– Понятно лишь то, что нас обманули, – снова завел свое предок. – Надо же так влипнуть. Из центра Москвы попали прямо на кладбище.
– Погоди, Игорь, – вмешалась мать. – По-моему, это все-таки недоразумение. Мы с тобой на эту квартиру столько раз приезжали – и ни одних похорон.
Мы вернулись на кухню к прерванному завтраку. Папа сосредоточенно молчал. Меня вдруг осенило:
– Надо у Жанны спросить. Они ведь сюда уже месяц назад переехали. И ее окна на эту сторону выходят. Вот я после завтрака схожу и выясню, хоронят тут или нет.
– А вещи разбирать? – строго взглянули на меня оба родителя.
Я ответил, что большую часть уже раскидал по шкафам вчера, а остальное доразберу вечером.
– Ладно, – сдался отец. – Беги к своей Жанне. Только чтобы к обеду вернулся.
Быстренько собравшись, я позвонил к соседям. За дверью послышался звонкий лай. Затем щелкнул замок. Из дверей вылетело нечто маленькое и черное. Оно завертелось волчком.
– Пирс, фу! – выбежала из квартиры Жанна. – Ко мне!
Существо замерло и оказалось лохматым, усатым и бородатым песиком.
– Это твой? – посмотрел я на Жанну.
– Естественно, мой, – усмехнулась она. – А ты думаешь, одолжили?
– Да нет. Не думаю, – смутился я. – А какой он породы?
– Двортерьер, – ответила Жанна. –