– Выбрать якорь! – выкрикнул Шелтон, взлетев по трапу на палубу. – Ставить паруса! Мартин, выводи корабль из бухты! Мы уходим. Немедленно!
Лязгнула якорная цепь, боцман погнал матросов к снастям, на реи и мачты, четверо гребцов подняли шлюпку, рулевой, прислушиваясь к командам Кинга, начал осторожно разворачивать «Амелию». Хлопнули, забирая ветер, паруса, и бриг будто ожил, ощутил свою мощь в борьбе с волнами и течениями. Скалистый берег, над которым кружили чайки, все быстрее и быстрее поплыл мимо, и вместе с ним уходили назад силуэты кораблей: фрегаты Дэвиса и Свана, большой барк Таунли, крохотный «Москит» Самуэля Лейта, суда Кука и Рикса, Брэнди и Бамфилда. Ветер спускался на незримых крыльях с далеких гор, и когда «Амелия» обогнула мыс, похожий на согнутый палец, лихо вздул паруса и погнал корабль в море.
Подошел Дерек Батлер – как раз тогда, когда капитан ухитрился стащить камзол. Заметив окровавленную рубаху Питера с разрезанным рукавом, первый помощник окликнул хирурга, велел нести бинты и воду. Затем полюбопытствовал:
– С чего шумели на «Холостяке»? Ром в башку ударил? Решили слегка капитанов порезать?
– Нет, – промолвил Питер, наблюдая, как хирург бинтует царапину. – Таунли повеселиться захотел. Пришлось его охолонить.
– Таунли? Лихой моряк, но скандалист! – Батлер с осуждением хмыкнул. – А уходим почему?
– Чтобы веселье не продолжилось. На «Амелии» пушки, зато у него народа вдвое больше. Свара нам ни к чему.
– Это верно, – согласился помощник. Затем бросил взгляд на мыс, над которым торчали мачты пиратской флотилии, и добавил: – Чем выше заборы, тем лучше соседи. Так уж от праотца Адама повелось, и так, думаю, будет до скончания веков.
Резвая волна приподняла «Амелию» и покачала на своей упругой спине. Красный солнечный диск плыл над горизонтом, но еще не коснулся морской поверхности. Распустив паруса, бриг плыл прямо к солнцу, словно мошка, что летит на яркий свет костра.
Южное море. Апрель 1685 года.
Сорок три градуса южной широты. Испанский галион
Осенью погода капризна – подул внезапно южный ветер, попутный для «Амелии» и для корсарских кораблей. Быстроходный бриг мог бы обогнать флотилию, но Шелтону этого не хотелось; кто первым плывет, тому и грозят неприятности. Скажем, встреча с испанцами, чьи галионы, вероятно, болтаются в прибрежных водах… Уходить в океан на многие мили он тоже не хотел – координаты острова Мохас были известны с большим приближением, и главными ориентирами являлись заросшие сосной холмы да пироги индейцев на берегу. То и другое не разглядишь издалека, и Шелтон решил вести корабль милях в двадцати от перуанских берегов, примерно на том же расстоянии, что отделяло остров от континента.