Наконец вентшахта кончилась, и, пройдя уже по горизонтали между двумя огромными вентиляторами, мы очутились перед небольшой гермодверью.
Нам открыли, и мы тут же оказались на прицеле у караула. Охрана тут была не чета московской – три довольно чистеньких матроса уткнули автоматы нам в живот. Человек во флотской форме, но уже с мичманскими погонами сказал негромко:
– Старший группы ко мне, остальные – на месте.
Математик вышел вперёд, был обыскан и изучен какими-то приборами, в одном из которых я узнал дозиметр, а другой так и остался загадкой. Математик ответил на какие-то неслышные нам вопросы, был, видимо, признан годным и пропущен. Потом настала и наша очередь.
Станция «Площадь Победы» лежала перед нами, и я чувствовал себя Колумбом, достигшим Америки. Ну ладно, сбавил я, одним из членов Колумбова экипажа. Однако я знал, что много лет назад этого берега достиг мой отец, и надеялся его найти. Я не очень в это верил головой и, скорее, верил сердцем.
Мы прошли вторую зону контроля, и путь нам преградил офицер. Причём не просто офицер, а капитан третьего ранга. Форма у него была старенькая и, как я заметил, самопальная – то есть здесь шили себе мундиры сами, а не пользовались старыми запасами. Видать, много было тут этих военнослужащих бесконечного особого периода.
Кап-три поднял руку, на которой была красная повязка дежурного:
– Только с оружием в санитарную зону нельзя.
– То есть как?
– У нас тут госпиталь, и на территорию госпиталя с оружием нельзя. Оружие вы можете сдать в камеру хранения.
Мы покрутили головами – весомости словам кап-три придавали два матроса с автоматами наперевес, и у меня было подозрение, что это только те, что вышли на свет. А из тёмных углов в нас целят куда больше.
– Есть сдать оружие, – вдруг наигранно весело сказал Математик.
Мы пошли в камеру хранения, которая оказалась чем-то вроде гардероба. Только гардеробщик был в форме – угрюмый мужик в пятнистой форме.
Я чуть не засмеялся, когда он действительно внёс наши имена в книгу и выдал пластиковые номерки с тиснением. У меня было предчувствие, что на них будет выдавлено что-то вроде «Театр юного зрителя», но там оказалась непонятная аббревиатура ВМА.
Наши стволы встали в ружейную пирамиду, и за ними захлопнулась металлическая дверь.
Кап-три сменился с поста и повёл нас к начальнику охраны.
Нас вели довольно долго. И я успел обнаружить, что станция эта огромная, с рационально использованными тупиками и помещениями, с аккуратными надписями и названиями, написанными под трафарет тем самым шрифтом, который бывает только у военных.
И ещё меня удивил специфический медицинский запах. Этот запах приходил не из тоннеля, он пришёл из детства. Что-то пробуждали в памяти эти запахи «Площади Ленина» – поликлинику, очередь к врачу. Разгадка была проста – станцией управляли не просто военные, а военные