один. Если б не спецмиссия, я б заплесневел, наверно, в пустой казарме… Да вы же меня знаете, бригаденфюрер… А как имя пишется? Как «птица». Мать ужасно расстроилась, когда узнала, как меня отец назвать хочет. Зато Бальдур фон Ширах – он с отцом дружил – целое стихотворение мне посвятил. В школах сейчас проходят… Называется «Драконоборец». Как-то там было… «Фогель, ты спросишь, где же наш фюрер? Ночью, под яркою луною, что озаряет дивным сияньем трубы над скатами крыш, фюрер над картой, в башне высокой, сердцем сродняясь с страною, видит, как, бросив маленький „шмайссер“, сладко и тихо ты спишь…» Осторожнее, вон из того окна стреляют… Да нет, стена толстая… Представляю, чего б он написал, если б узнал про спецмиссию. Это прямо какая-то поэма была. Я-то поверил, что на Западный фронт переводят, только в Берлине все и узнал. Сперва, конечно, расстроился. Что им, думаю, в «Анэнербе», делать нечего – боевых летчиков с фронта отзывают… Но когда этот самолет увидел – дева Мария! Сразу… Да что вы, бригаденфюрер, просто жил в детстве в Италии. Да. Сколько летаю, а такой красоты не видел. Потом только разобрался, что это собственно, Ме-109, только с другим мотором и с длинными крыльями…
