Хотя некоторые знатоки актерского ремесла с жаром уверяли Сердюкова, что типаж Беллы – так звали артистку между собою коллеги – идеально подходил к новым пьесам Нелидова, которые стали в последнее время очень популярны. Рандлевский просто помешался на этих пьесах, впрочем, он тонко чувствует желания и настроения публики, а публика валом валила в «Белую ротонду» на страшноватые сказки для взрослых, которые напоминали готические европейские сказки в переложении для русского человека.
С самим литератором встретиться не удалось – он почти неуловим: то живет в Германии, то в своем глухом поместье, нелюдим и замкнут. Вдовец. Появляется редко, только по случаю представления новой пьесы, а потом полностью отдает ее на растерзание Рандлевскому, который обязательно воплотит его фантазии блестяще.
Константин Митрофанович, верный своим профессиональным принципам, посетил несколько постановок в «Белой ротонде», одной из которых как раз и была пьеса господина сочинителя Феликса Нелидова. Вместо покойной Кобцевой главную роль исполняла другая актриса. Следователь услышал, как сидящие в соседней ложе зрители, видимо, почитатели театра и покойной примы, удрученно вздыхали, что роль померкла, нету мистического ощущения тайны, ужаса, не то, совсем не то… Однако же именно смерть несчастной и привела их снова на этот спектакль, именно чтобы сравнить, посмаковать. Жутковатая мрачная пьеса в свете произошедшей трагедии приобрела особый оттенок. В зале точно запахло кровью, и большая часть публики пришла именно на этот запах.
Пьеса показалась следователю скучной, надуманной и нарочито жуткой. Ему, человеку постоянно встречающему смерть и человеческие пороки, не надобно придуманных страшилищ. Жизнь подчас – самый ужасный автор. Тем не менее, вечером, в своей холостяцкой квартире, он поймал себя на том, что мысленно возвращается на сцену. И потом еще несколько дней образы пьесы не покидали его сознания.
Сердюков так долго и дотошно копался в жизни театра, что уже стал в нем своим человеком. Швейцар его встречал с поклоном:
– День добрый, ваше высокоблагородие! Пожалуйте, господин Рандлевский уже как с полчаса приехали, вас дожидаются, приказано проводить!
Однако ни долгие разговоры с режиссером и актерами, ни изучение обстоятельств жизни