Майин долгосрочный жених-любовник был серьезно (больше чем на десять лет) нас старше и когда-то работал доцентом-преподавателем на кафедре международного права в ее университете. Доцент Миша несколько раз предлагал подруге пожениться, но всегда в последний момент она мягко переносила свадьбу на неопределенное время ввиду непереносимо нудного характера жениха. К тому же Миша был убежденным мужским шовинистом, считал, что женщина должна стирать, готовить и мыть посуду, и не проявлял интереса к садово-огородным хлопотам. Пятнадцатилетние отношения постепенно переросли в разряд хронических, и на этом все успокоились.
– Ник, пожалуйста, понюхай селедку, вроде с ней что-то не то. – Майя наконец-то дочистила всю рыбу до конца и теперь осматривала ее с большим подозрением. Я тщательно принюхалась и внимательно присмотрелась, но ничего особенного не учуяла и не увидела: селедка как селедка. Возможно, что-то там и было не то, но мои обоняние и зрение, к сожалению, не оказались достаточно развитыми от природы или уже притупились от возраста. Об этом я и объявила Майе, сидящей с серьезным, можно даже сказать, суровым лицом. Тогда она встала, завернула селедку в газету и выбросила ее в мусоропровод.
– Лучше так, а то кто ее знает. В кухне будем стол накрывать или в зале, как ты больше хочешь, хорошая моя? Сейчас пойду достану и принесу твою особую чашку – не забыла еще? Господи, как же я рада опять тебя видеть!
В доме моей самой старой, самой лучшей и самой замечательной подруги с незапамятных времен существовала моя особая чашка в излюбленном Изабеллой