Горлов тупик. Полина Дашкова

на них ни капельки не похож, будто подкидыш, непонятно, в кого получился такой красивый и талантливый. Сам, без всякого блата, поступил в «Щуку» на актерский. Ну, не везет, не берут в театры, приходится вести драмкружок в Доме пионеров. В кино снимается в эпизодах, иногда дают рольки маленькие, со словами, и по закону подлости или вырезают при монтаже, или фильм целиком кладут на полку. Другой бы на его месте отчаялся, озлобился, а он не унывает, мотается на «Мосфильм», на Студию Горького, даже массовками не брезгует, плюс еще репетиторством подрабатывает, учит абитуриентов актерскому мастерству.

      Когда мама и дед вернулись в комнату, Лена уловила мамин шепот:

      – И что ты ответил?

      – Предложил отложить этот разговор, – прошептал дед и быстро взглянул на Лену.

      – Какой разговор? – спросила она тревожно.

      Никита наелся, спал в кроватке. Лена сидела на свернутом матраце, сцеживала в банку остатки молока. Ей не понравился шепот и взгляд деда. Мама аккуратно сняла грязную скатерть со сдвинутых столов, письменного и кухонного, ушла в кухню. Лена повторила свой вопрос:

      – Какой разговор? О чем вы?

      – Никакой, – дед опустился на матрац рядом с ней, – ерунда, не бери в голову.

      По его интонации, по ускользающему взгляду Лена поняла, о чем речь. Вряд ли стоило продолжать, но на нее что-то нашло. Она прицепилась к деду, и он сдался:

      – Видишь ли, Ирина Игоревна в очередной раз спросила меня, когда мы пропишем сюда Антона. Ты же знаешь ее бестактность.

      – Подожди, – перебила Лена, – ты сказал: в очередной раз? Она что, и раньше спрашивала?

      – Ну, да, по телефону, дважды, и вот сегодня.

      Лена не случайно так напряглась. Перед Новым годом она сдуру пообещала Антону задать деду вопрос о прописке. Тосика заклинило, хотя зачем ему? Был бы провинциал, тогда понятно. Но ведь москвич, и квартира у его родителей вполне приличная. Нет, не стала бы Лена трогать эту тему, ни сегодня, ни завтра. Какая-то она скользкая, гадкая, хочется отдернуться, как от змеи. Но Антон спросит обязательно, и что ответить?

      – Свекровка в своем репертуаре, – Лена криво усмехнулась, – но с другой стороны, вот когда мы в Суздаль ездили, нас отказались селить в гостинице в один номер, хоть мы были молодожены. Сказали: прописка у вас разная. Может, вы просто однофамильцы, а штампы подделали.

      Именно эту историю приводил Антон как аргумент, и Лена повторила ее.

      – Все-таки поселили, – холодно заметила мама.

      Она стояла в дверном проеме, прислонившись плечом к косяку, такая красивая, бледная и строгая. Повисло тяжелое молчание. Лена была бы рада сменить тему, но представила, как придется объясняться с Антоном, и чужим, фальшиво-веселым голосом спросила:

      – Дед, а правда, почему бы не прописать сюда Тосика?

      – Пока не вижу в этом необходимости. – Дед поднялся, крякнул. – Давай-ка закончим уборку.

      – Это не ответ! – Лена вскочила. – Антон мой муж, отец твоего правнука и твоего внука!

      – Ш-ш, –