– Какой сегодня день?
– Вторник.
– Пять суток продержали! – стучу в бешенстве по рулевому колесу. – И ради чего?! Посмотри, кстати, сколько нам ссудили денег.
Супрун открывает бардачок, достает целлофановый пакет с документами, находит пачку купюр, пересчитывает…
– Тридцать тысяч.
– Не густо.
– За продажу машины тоже больше тридцатника не выручишь – старье, да еще битое. Итого шестьдесят. А сколько нужно отвалить за операцию Ирины?
– Двести тысяч авансом, а остальные – в день выписки.
– И сколько же набежит всего?
– В договоре значится общая сумма в триста сорок тысяч. А сколько выйдет в итоге – они сами не знают.
– Дожили! Кто ж сегодня у них лечится? Небось одни олигархи да чиновники. А простым – подыхать или на коляске инвалидной ездить.
– Именно так.
– О, леса кончаются. И вроде шоссе впереди. Видишь?
– Да.
Сапа вдруг оживает:
– Слушай, нам все равно придется останавливаться в ближайшем населенном пункте. Верно?
– Ну.
– Давай пожрем в какой-нибудь кафешке! Меня, конечно, не лупили, как тебя, но нормальной жратвой тоже не баловали. Принесут коробку молока с батоном, и растягивай удовольствие на целый день!
Мой желудок давно отправляет матерные посылы в мозг, поэтому я легко соглашаюсь.
– Давай.
Притормаживаю перед шоссе. На синем указателе под стрелкой влево значится надпись «Азовская», под стрелкой вправо – «Северская».
– Понял, где мы находимся? – шумит Супрун.
– Где? Я тут ни разу не бывал.
– От Северской тридцать километров до Краснодара. Шоссе через нее идет от Крымска, помнишь?
Киваю и кручу руль вправо…
Пообедать останавливаемся в Северской – большой станице, раскинувшейся на берегах узкой речушки Афипс. Двух– и трехэтажные кирпичные здания с магазинами и кафе находятся лишь в центре, остальные кварталы сплошь состоят из участков с одноэтажными частными домишками.
Оставив машину на небольшой площади перед торговым центром, направляемся в ресторанчик, заманивающий клиентов ароматным запахом жарившегося шашлыка…
Резкий хлопок доносится с улицы, когда мы покончили с сытным наваристым борщом и принялись за шашлык.
«Плевать! – закатываю глаза и жую сочное мясо. – Отныне все по хрену! Стреляет там кто-то или камеры колес у кого-то лопаются!..»
«По фигу, кто там палит – лишь бы не по мою душу!» – запивает шашлык холодным пивом Супрун.
Однако наши схожие мысли прерываются появлением в ресторанчике запыхавшейся дородной тетки.
– Ой, Нин, что творится-то! – кидается она к драившей тряпкой стол официантке – плотной и крутобокой казачке. – Мало нам по телевизору всяких ужасов кажут,