Он свернул на соседнюю улицу, оттуда доносится бодрящий рокот, азартные голоса торгующихся, открылась небольшая площадь, так плотно заставленная лавками, что пробираться между некоторыми проходится боком.
Ютланд вышел в ряд, где на лотках разложены сочные спелые яблоки, булочки, спокойно взял с ближайшего самую поджаристую и начал хладнокровно есть. К нему подбежала лохматая собачонка, заискивающе вильнула хвостом.
Ютланд разорвал булку пополам и бросил ее псине. Торговец смотрел выпученными глазами, заорал, выскочил наружу, однако Ютланд не убегал, напротив, взял сдобную булочку побольше и тоже бросил собачонке. Она поймала на лету и, чувствуя беду, умчалась прочь.
Торговец ухватил Ютланда за плечо, поднял крик, еще двое прохожих схватили наглого мальчишку за руки и плечи.
– Вор!
– Да еще такой наглый!
– Вешать их надо сразу, а не руки рубить!
Расталкивая народ, протиснулись двое дюжих стражей в кожаных доспехах, огромные и устрашающие одним своим видом.
– Кто вор? Ты вор?
Ютланд сглотнул последний кусок и объявил:
– Это лавка моего отца. Этот человек обманом завладел ею.
Торговец завопил:
– Что за ложь? Это лавку я сам и строил!
Начальник стражи посмотрел на него, на Ютланда, снова на торговца.
– Я тебе верю, – сказал он торговцу, – но если вор сразу не признается, завтра утром его ждет, как и других, суд. А там не отделается отрубленной рукой.
Торговец крикнул Ютланду:
– Ты слышал? Лучше признайся сейчас!
– В чем? – спросил Ютланд.
– Что украл! – закричал торговец. – Тебе всего лишь отрубят руку! Не губи свою жизнь!
– Ты хороший человек, – сказал Ютланд.
Ему скрутили руки за спиной, потащили прочь. До тюрьмы недалеко, запястья занеметь не успели, а его уже затолкали в темное подземелье, там приняли угрюмые тюремщики и повели узкими коридорами ниже и ниже.
Наконец заскрипела металлическая решетка, за ней видно с десяток мужчин на охапках гнилой соломы, запах зловонный.
Ему развязали руки и с силой толкнули в спину.
– Наслаждайся до завтра.
Он упал со ступеней, растянулся на полу и ждал, пока решетка перестанет звенеть, а шаги тюремщиков затихнут.
Первое, что он услышал, довольное сопение совсем рядом, смешок с другой стороны. Медленно поднялся, в темнице двенадцать человек, одни худые, изможденные, другие совсем свежие, явно схваченные недавно, с яростным блеском глаз и раздувающимися в гневе ноздрями.
К нему неспешно приблизился огромный мужик, настоящий гигант, черная борода от самых глаз, осмотрел его критически.
– Кожа да кости… Но ничего, сойдет.
Ютланд спросил настороженно:
– Для чего?
Одни захохотали, некоторые скривились, а гигант сказал с насмешливым сочувствием:
– Ты такой молоденький… Как тебе не повезло, малыш.
– Почему?
– Ты заперт с такими, как