В лингвистические дебри мы не лезли, ограничиваясь минимально необходимым для бытового общения уровнем. Среди всего прочего я узнал, что для горожан (дитсов, как назвал их Хавр. «А почему дитсов?» – полюбопытствовал я. «Потому что город этот называется Дит». – «Ничего себе!») понятие «Сокрушение» имеет более широкий смысл, подразумевающий не только непредсказуемое и катастрофическое внедрение в реальное пространство частицы некоего инфернального мира, но и возмездие за человеческие грехи, что-то вроде конца света местного масштаба.
Так прошло немало времени. Кстати, измеряю его здесь в следующих единицах: местная минута равна семидесяти ударам сердца среднестатистического человека, час – семистам его вдохам, год состоит из семи месяцев, каждый из которых соответствует менструальному циклу опять же среднестатистической женщины. Понятие суток отсутствует. «Завтра» обозначает – после того, как проснемся. В разговорах часто упоминается еще и какой-то Срок, но его длительность и принцип исчисления я так и не понял.
Я отъедался пресной и сухой, как жмых, пищей. Пил воду, которую Хавр, наверное, приносил из ближайшей лужи. Отсыпался на жестком ложе. Практиковался в языке. Задавал своему покровителю всякие каверзные вопросы. Регулярно брился. Копил силы. Маялся от скуки.
Выходить наружу мне по-прежнему строжайше запрещалось – розыск исчадий Изнанки не имеет срока давности. Хавр, надолго покидая дом, плел какие-то сложные интриги, направленные на мою реабилитацию, но произойти это могло – так он объяснил – только после прохождения мной некоего сложного, почти сакрального обряда, смысл и детали которого пока не афишировались.
Я уже знал, что все горожане обязаны строго соблюдать определенный кодекс поведения, подразумевающий личную скромность, воздержание, трудолюбие и послушание. И чем более высокое положение в местной иерархии занимает человек, тем упорнее он обязан смирять плоть и дух. Вот, оказывается, почему такой затрапезный вид у моего хозяина, состоящего в немалой должности Блюстителя Заоколья – нечто среднее между советником по внешним сношениям и шефом разведслужбы.
Мне было трудно понять, что заставляет его, да и всех других дитсов тянуть свою нелегкую лямку. Привычка? Слепая вера? Страх? Выгода? Или вне стен действительно живется во сто крат хуже? Да и на свой главный вопрос: каково конкретно мое будущее предназначение – я так и не смог получить ответ. Единственное, что удалось вытянуть из Хавра, – действовать мне придется вне стен и под минимальным контролем. Это называется пустить щуку в реку. Не пришлось бы ему, дурачку, потом пожалеть о своей доверчивости.
Да вот только на дурачка Хавр Развеселый, Блюститель Заоколья, совсем непохож. Где-то здесь кроется подвох.
– Очень