– Да! – Зоя гордо вскинула голову. Все-таки в шляпе ей лучше. – Я не пошла на поводу! Я ждала и дождалась своего, только своего счастья, а не такого, как хотели они! Я не отдала себя ни одному из тех скотов, что мне приводили, а ушла в море… Пусть я проиграла из-за штанастых тупиц, пусть меня взяли в плен, так лучше, чем отдать себя поганому уроду!
– Без сомнения, – ровным голосом согласилась Луиза, и тут в дверь постучали громко и отчетливо. Погасла, мигнув, свеча, хрипло заорал в своем узилище затихший было Маршал. Капитанша поднялась.
– Не открывай! – закричала Зоя. – Нет! Это он! За тобой! Не открывай.
– У соседей свекор болен, там не спят. Еще увидят…
– Не увидят! Горячие слепнут, если чужие… Не пускай его! Он уже не твой!
– Не мой, только дверь этого не знает.
Луиза махнула рукой и вышла в прихожую. Зоя топала сзади, уговаривала не открывать. Маршал вопил, стук не прекращался. Капитанша глянула в дверное окошечко – на крыльце высился «муж и супруг». Точь-в-точь такой, как в Октавианскую ночь, а у соседей светилось окно. Слепнут там или не слепнут, но поостеречься не помешает.
– Эй! – велела Луиза. – К черному ходу. Живо!
Арамона кивнул и пропал. Зоя, громыхая, как катящаяся бочка, рванула к кухне. Кошачьи крики перешли в вой, на лестницу выскочила, завязывая ленты на нижней юбчонке, Селина. Хорошо, слуги в доме приходящие.
– Мама, – мяукнула дочка, – там еще кто-то? Кроме Зои?
– Папаша твой там, – объяснила Луиза. – И чего приперся?!
– Мама, ты помнишь, что он… не живой?
– Помню.
В кухне вкусно пахло соусом, будто под окном и не шлялись всякие. В сапогах с белыми отворотами. Селина бросилась зажигать лампу, блеснула неубранная тарелка, промчался по стене застигнутый врасплох таракан. Зоя уже загораживала дверь этим, как его, галеасом.
– Не пущу! – объявила она. – Он мой! Я его не отдам… Оставайся горячей, оставайся здесь!
– Мне еще детей в люди выводить, – огрызнулась капитанша. – Спрошу, что надо, и пусть проваливает.
– Ты его не станешь звать?
– Не стану! – Две бабы, одна тень, один муж… – Пропусти.
Чтобы снять все навешанные кухаркой крюки и цепи, нужно было целыми днями не иголкой тыкать, а молотом махать, но Луиза справилась. Покойный супруг топтался у порога, воскрешая былые деньки. Госпожа Арамона почувствовала, как руки сами упираются в бока, но ее опередили.
– Ты к ней? За ней?! – взвыла не хуже Маршала Зоя. – После всего… Обещал близко не подходить, а сам?! Предатель! Все вы такие… Ублюдки штанастые, только б прижать кого!.. Потаскун талигойский!
– Да разве ж… Крупиночка моя, разве ж я за ней… Ну зачем она мне? Вы же сами… Ты же сама… того… звала меня… Я услышал, все бросил… Думал, как тогда, а ты… За что?!
– Так ты ко мне шел? Ко мне?!
– Ха! Не к коряге ж этой! А ты тоже…
– Эй! – вмешалась