Крестный торопливо дозаряжал дробовик. Он готовился слить все силы в последней самоубийственной атаке. Да, сам он погибнет, но его новый крестник будет жить, одного сегодня он уже потерял, два будет слишком. Крестный представил, как впадает в состояние бесплотности, проходит сквозь толстый слой защиты твари, всаживает штык нож ей прямо в мозг и выходит в обычное состояние. Если силы останутся, он еще нажмет на курок, чтоб наверняка. Его ноги сами собой понесли тело в разгон навстречу несущемуся кабану.
Перед ним мелькнул чей-то силуэт, раздался глухой стук, словно кувалдой по дереву, и копытный бронепоезд сошел с рельс. Корпус твари резко дернуло влево, и она, пробив стену в нескольких шагах от входа, обрушила на себя гору кирпичей, при этом пол под ногами ощутимо качнуло.
– Твою-та мать, сколько бы сала могло получиться! – сказал довольно осклабившийся Тафгай. Его правая рука была разбита, в левой он держал свою секиру, на спине у него болтался рюкзак и трофейная винтовка. Он подошел к кабану и пару раз врезал ему секирой под колено задней ноги.
– Что залипли, быстро в машину! – скомандовал тут же сориентировавшийся Крестный. Седой, уже готовый к неминуемой гибели, встрепенулся и потащил ничего не соображающую от пережитого ужаса девушку в машину.
Трясущимися руками он с трудом завел автомобиль. Крестный сел рядом и стрелял из окна в стягивающихся со всех сторон зараженных. Тафгай разместился за водительским сиденьем, а рядом с ним села Ника. Седой, в нетерпении поигрывающий газом, наконец, тронулся с места.
– На минуту вас оставить нельзя. Тут же вляпались, – улыбался во весь рот здоровяк. – Эй, ну чего такие кислые, как будто элитника увидели, – не унимался он.
Крестный одним махом осушил свою фляжку с живцом и облегченно откинулся на спинку. Оба крестника живы. На лице его было спокойствие, но в душе он ликовал. Улей в очередной раз показал свою милость.
Седой вцепился в руль и гнал как бешеный, не сбавлял скорость, даже когда объезжал зараженных и брошенные машины, его все еще потряхивало. Тафгай протянул ему фляжку со словами:
– Ты обороты-то сбавь, вырвались уже. – Седой на собственном опыте убедившийся, что живчик – лучшее средство от стресса и адреналинового отходняка, сделал пять больших глотков и только тогда сбавил ход. Ника, все это время безжизненно смотревшая в окно, тоже приложилась к живительному напитку. Затем посмотрела в зеркало заднего вида и встретилась там взглядом с Седым. Она кивнула головой, как бы говоря, что все в порядке, и уставилась в окно, где погибал завоеванный зараженными город. Говорить кроме Тафгая никому не хотелось, всем было достаточно того, что они просто живы.
Глава 6
Безопасный километр
Седой выехал на главную дорогу города и гнал