– Блю говорит, что сегодня будет дождь, но Нелли считает, что Блю несет чепуху. Что ты говоришь, Нелли? Сиара очень красивая сегодня? Согласен, я и сам это заметил.
Сиара смеялась и шутливо толкала Тома, а счастье бурлило в ее груди от того, с какой лаской он смотрел на нее, от того, что он считал ее красивой.
Но сейчас в его глазах не было ни смеха, ни ласки. Сиара почувствовала, как ее накрывает волной паники.
– Продаешь Лохмор? Ты серьезно?
Том посмотрел в окно на регулярный парк, окружавший замок, и кивнул.
– С моей работой я вряд ли смогу часто сюда приезжать, так что не имеет смысла его оставлять.
Его голос был бесстрастным, как будто продажа Лохмора была ничего не значащей формальностью.
Сиара подошла к столику, чашка танцевала и звенела у нее на блюдце, когда она наливала себе еще чаю. Ее и саму чуть не шатало от того, с какой легкостью и равнодушием он отказывался от Лохмора, но она не могла допустить, чтобы Том заметил, как она расстроилась.
Лохмор был для нее всем. Ее детство в Дублине было грустным и одиноким, а тут она чувствовала себя окруженной вниманием, и не только со стороны дедушки и бабушки – вся прислуга в Лохморе относилась к ней как к родной. И здесь она в первый раз влюбилась… В того самого мужчину, который теперь готов пустить с молотка замок ее детства. С этим мужчиной она потеряла девственность и зачала ребенка, здесь, в Лохморском лесу, который он теперь так равнодушно собирается продать.
Сиару душили гнев и страх, и она постаралась сделать глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. В конце концов ей это удалось.
– Лохмор – ваш родовой замок. Ты не можешь продать его.
Том с болью взглянул на нее, подошел к дровнице, чтобы подбросить поленьев в затухающий огонь.
– Нет смысла сохранять замок, в котором не собираешься жить.
Сиара попыталась забрать у него полено.
– Давай я, – коротко сказала она.
Она тянула полено на себя, но Том его не отпускал.
– Я вполне способен разжечь камин, – сказал он.
– Это не твоя работа. Дай мне.
– Не путай меня с моим отцом.
У них и раньше бывали такие стычки. Но тогда Том не был таким решительным, теперь в нем появилась твердость. Сиара кинула полено в огонь и отступила. На самом деле она не знала, как себя вести. Теперь он был герцогом. Она должна уважать его решения. Но она была так напугана и подавлена, что не удержалась и дала выход своему раздражению:
– Ты сейчас загасишь весь огонь, ты же его совсем завалил. Поставь поленья шалашиком.
– Повторяю, я вполне способен разжечь камин, – сказал он, усмехнувшись.
Сердце взмыло у нее в груди.
Том всегда был неотразим, когда улыбался. В его глазах появлялись серебряные искорки, а сияние его улыбки заставляло забыть все печали и заботы этого мира. Но сегодня это было похоже на секундную вспышку, и Том снова повернулся к огню.
Сиара прислонилась