Ее глаза вспыхнули.
– А мое мнение что-нибудь значит?
Он устало улыбнулся, тронутый тем, что она обнаружила присутствие духа.
– Возможно, но ты молода…
– Хватит твердить мне, что я молода. – Иоланта села и, потянув на себя смятую простыню, прикрыла грудь. Ее темные волосы рассыпались по плечам, и, хотя ее глаза все еще сверкали, губы дрожали. – Мне двадцать лет.
На шесть лет меньше, чем Алекосу. Он почувствовал укол жалости, смешанный с постыдным раздражением. Ему не хотелось видеть ее слезы.
– Я ни о чем не жалею, – запальчиво бросила она. – Может быть, мы поторопили события, но это не изменит того, что я чувствую.
Алекос замер, внутри все похолодело.
– Ты чувствуешь? – переспросил он равнодушным тоном.
– Да… – Пальцы Иоланты крепче сжали простыню. – Алекос, мы… между нами возникла связь. – Она кивнула в сторону еще неостывшей постели. – Это же очевидно.
– Сексуальная связь, – холодно пояснил он. Иоланта нахмурилась.
– Да, но… это ведь не все, верно? – Подняв на него глаза, она снова прикусила губу, и Алекос с трудом сдержал стон от той неуверенности, которую увидел в них. Невинность и искренность, так привлекавшие его всего несколько часов назад, теперь вызывали раздражение. Хотя чего он ждал? Иоланта не отличает секс от любви. Да и как может быть иначе, учитывая ее неопытность?
Самое лучшее… единственное, что он мог сделать, – это держаться с ней холодно. Безжалостно. Не допустить, чтобы в ее душе зародилась даже искорка надежды.
Алекос встал с постели, взял свои брюки и, стоя к Иоланте спиной, спокойно произнес:
– Это все, Иоланта. Мы почувствовали друг к другу физическое влечение. У нас был секс. И только.
Она всхлипнула, и он закрыл глаза, снова ощутив едкую горечь сожаления. Она снова всхлипнула.
Взяв в руки рубашку, Алекос повернулся к Иоланте лицом. Пока он одевался, она взяла себя в руки и теперь сидела с высоко поднятой головой, прижимая к груди простыню.
– Я вижу. – Несмотря на дрожь в голосе, Иоланта говорила с достоинством, и Алекос невольно почувствовал уважение к ней. – Значит, вот как? Ты лишил меня девственности и теперь выгоняешь за дверь.
– Ты сама это предложила, – заметил он.
– А ты принял это предложение, если не ошибаюсь. – Ее прелестное лицо исказила презрительная гримаса, и это больно задело его. – Я и вправду совсем глупая, да? Я думала… я думала… – Иоланта с грустью покачала головой.
– Прости, – виновато произнес Алекос.
– Я знала, что делала. – Она засмеялась резким высоким смехом. – Я подумала, что ты можешь оказаться подходящим мужем, и отец бы тебя одобрил. Но, похоже, тебе даже думать об этом противно. Я права?
– Мне вовсе не противно.
– Нет? Но ты хочешь, чтобы я как можно скорее исчезла отсюда. Может, я и неопытна, но это я в состоянии понять.
– Я… – Он вдруг пришел