– Плохие новости, Уэмацин, очень плохие. Мы лишились поддержки богов, – потупив взор, сказал Истаккальцин.
– Я ничего не понимаю. Как такое могло случиться? Откуда ты об этом узнал? – негодующе спросил Уэмак.
– Сегодня великий Тескатлипока не ответил мне. Я взывал к нему снова и снова, но ответом мне было лишь молчание. Я обратился к предкам – тишина. Никто из богов не желал говорить со мной. Кроме того, меня отрезали от источника силы. Теперь я не могу вызывать видения, творить огонь и холод, предсказывать грядущее, ни один из пернатых змеев[15] не прилетит ко мне больше. Сколько я ни пробовал, не получилось ничего. Другие жрецы, которые стояли со мной на пирамиде, также лишились дара богов. Теперь мы не можем ничего, – горестно ответил Истаккальцин и покачал головой.
– Но почему? Ещё вчера мы воскурили копал и пожертвовали Титлакауану свою кровь. Мы же всё сделали правильно. Как так?
– Мне кажется, это дело рук Теототецина. Он ведь исчез, как только мы объявили город своим. Наверняка ему удалось добраться до одного из удалённых святилищ в горах. Там он провёл обряд отлучения, и великий Илуикатлетль прервал нашу связь с богами. Он – покровитель нашего народа, это в его власти.
– Неужели верховный жрец способен сотворить такое? – воскликнул царевич. В его голосе читалась отчаянная надежда, что всё это ещё может оказаться неправдой.
– Сам Теототецин, конечно, не может. Но в его власти попросить бога отказать в покровительстве врагам. Только сам Илуикатлетль решает, исполнить ли просьбу своего первого слуги или отказать. Отвернувшись от нас, он сделал так, чтобы другие боги не слышали нашего зова. Теперь ни Тескатлипока, ни Кецалькоатль[16], ни сам Ипальнемоуани[17] не ответят нам.
– Я даже не подозревал о таких ритуалах. Неужели они существуют? – признался Уэмак.
– Даже правителям не дозволяется знать о самых сокровенных обрядах. Отношения людей с богами – тайна, доступная лишь посвящённым, – мрачно проговорил Истаккальцин.
– Быть может, мы принесём богам жертвы? Напоим их драгоценной влагой[18], дадим яства, одежды, обрядим статуи в золото, нефрит и перья кецаля? – не желая упускать надежду, противился неизбежному царевич.
– Бесполезно, – оборвал верховный жрец. – Пустой надеждой ты лишь разрушаешь собственное сердце. Великие не услышат нас, не примут наши жертвы. Всё будет напрасно. Мы, как лягушка, прыгнувшая в сосуд, который к тому же заперли крышкой.
– И как нам быть теперь? – подавшись резко вперёд, спросил Уэмак.
– Честно сказать, ещё ни один из отлучённых не восстанавливал связь с богами. По крайней мере, мне о таких случаях не известно. Смиритесь. Все в этой жизни мы получаем лишь на время.
– Как ты вообще можешь такое говорить? Ты потерял всё и теперь рассуждаешь так, будто ничего не случилось или случилось, но с кем-то другим. Как у тебя