– А чего он хочет от нас? – поинтересовался Уэмак.
– Как и все боги, драгоценной влаги, курений копала, продовольствия, даров, одеяний, головных уборов. Сейчас же в знак заключения союза мы должны пустить себе кровь, все поголовно, даже дети. Тогда он примет нас и одарит своим покровительством. В городе мы должны построить ему храм, кроме того, пирамиды для Тескатлипоки, Миктлантекутли и Тлауицкальпантекутли. Остальные святилища – на наше усмотрение.
Истаккальцин ещё долго говорил, рассуждал вслух, приводил всё новые и новые аргументы. Уэмак понимал, ему хочется выплеснуть на кого-то всё накопившееся за долгое время со дня утраты связи с великими. Царевич видел, друг мучился каждый миг, как и он сам. То же острое осознание вины, то же предчувствие скорой расплаты, ощущение шаткости и неустойчивости положения. Но вот теперь, когда заключение союза – практически вопрос решённый, Истаккальцин сможет наконец-то выговориться. А Уэмак – нет. Ведь правителю нельзя показывать свои слабости, в глазах народа он должен казаться твёрдым и непроницаемым, словно глыба чёрного обсидиана. И Уэмак, как бывало и ранее, оставил все мысли и почти полностью очистил сознание. Вождь сидел, недвижимый, даже не фокусируя взгляд, речь Истаккальцина мужчина воспринимал лишь, как набор звуков, монотонный и лишённый всякого смысла. Он и его народ заняли свои места в бесконечной игре Дарителя Жизни. И хоть всё только начиналось, чувство было такое, словно уже достигнут конец пути. Неужели идти дальше уже нет сил? Или вскоре грядёт полное обновление?
Кто-то дотронулся до его руки, и Уэмак вздрогнул, приходя в себя.
– Что с тобой? – спросил обеспокоенный жрец.
– Всё в порядке, Истаккальцин, – спокойно отвечал царевич. – Нам нужно готовить церемонию.
Слуги правителя созывали народ к палатке вождя, всех без исключения, даже грудных детей и раненых. Жрецы доставали свёртки с шипами агавы и другими приспособлениями для кровопускания. Вскоре начала собираться толпа. Люди знали, какую новость сейчас объявит предводитель, их переполняла надежда. Кругом только и говорили о начале новой, счастливой жизни и о таинственном боге, под покровительством которого закончится время скитаний и начнётся эпоха роста и процветания.
Уэмак слышал из палатки шум сотен радостных голосов. Снова он осмелился достать и надеть регалии Кецалькойотля – расшитый плащ правителя и прекрасный головной убор кецальтлапилони[59] – роскошный каскад из перьев, ниспадающий с темени на спину и плечи.
– Когда мы построим временный храм, я первым делом устрою ритуал вступления в ранг правителя с постом, молитвами, речами и жертвоприношениями, – сказал он Истаккальцину, облачаясь в костюм владыки.
– Все в сборе, – доложил слуга, вошедший в палатку.
– Тогда