Рассказывали, как когда-то давно богиня Тласольтеотль[35] прибиралась на Луне. Обнаружив, что она использовала слишком много воды, пожирательница грязи вылила всю её на землю. Там, куда попала лунная влага, и появился Атекуаутлан. Вот откуда в затопленном лесу оказалось так много странных обитателей. Гигантские панцирные щуки[36], которых жители близлежащих деревень называли «кецпальмичин», смертельно опасные крокодилы, готовые утащить под воду человека, хищные водные черепахи, способные в мгновение ока откусить палец или даже руку, рыбоядные орлы и совы, а также множество больших и малых водных птиц, жёлтые кувшинки, занимавшие круглыми плавучими листьями открытые участки, длинные лианы, выдерживающие вес взрослого мужчины, и даже растения, питающиеся насекомыми – все эти создания, не встречающиеся на родном плоскогорье, издавна приводили ойамеков в благоговейный трепет. Но самое главное – сам лес – многовековые болотные кипарисы[37], растущие прямо в озере. Их ветви густо покрыты мхом пачтли[38], который свешивается вниз длинными густыми гирляндами из ажурного живого кружева. Истаккальцин видел подобные деревья у реки, протекающей вдоль восточных окраин Ойаменауака. Но они явно уступали в размерах гигантам, о которых рассказывали путешественники, а к тому же здесь их росло всего ничего, так как большая часть пойменных земель использовалась для земледелия.
Но уж если обитатели Атекуаутлана родом с Луны оказались столь впечатляющими созданиями, то, возможно, и существа из мира невидимого здесь не менее удивительны и разнообразны. Бывший первосвященник считал именно так. Последнее время Истаккальцина не отпускало смутное предчувствие какой-то удивительной встречи, которая должна произойти в дебрях затопленного леса. Но вот как начать общение с божествами и духами неизведанной земли, он, увы, не знал. Однако жрец полагал, если они того пожелают, высшие силы сами дадут о себе знать.
Такие раздумья занимали молодого священника на пыльной сельской дороге. Путники давно покинули городскую черту и теперь шли между полей. По сторонам вставали то высокие побеги маиса, то разлапистые розетки агавы, то насаждения тыкв и бобов. Одетые в плащи из грубых волокон босоногие крестьяне, отрывались