– Я должен сообщить тебе, – баскак несколько надменно смотрел на Иоанна, – что Султан Джалал ад-Дин Махмуд [13] почил вечным сном. Отныне ханом провозглашен сын его, Султан Мухаммад [14].
Тому, что вместо тюркютских, привычных слуху имен правителей Улуг-Улуса Иоанн услышал витиеватые мусульманские имена, князь ничуть не удивился. Начиная с Узбек-хана все золотоордынские ханы принимали ислам и наряду с тюркютскими именами носили имена мусульманские.
Как это часто бывает при осознании столь важных известий, мысли в голове Иоанна сменяли одна другую, не успев родиться: «Ханская власть при Узбеке была достаточно сильной. Тогда не только в татарах, и на Руси ощущали его единовластие, тогда росли новые города. Сарай ал-Джедид [15] тому пример. Джанибек несколько ослабил эту власть. В Чагатайском улусе и Улусе Джучи султаном стал называться каждый потомок династии Чингисхана. Если это продолжится и при Бердибеке, настанут времена, когда не останется ни одного представителя ветви Джучидов, ведущих свое родство по прямой линии от Бату-хана. Тогда-то и начнется в татарах настоящая замятня. Недалеко то время…»
Сомкнувшись в узкие щелки, взор Кошака сделался вдруг подозрительным, словно баскак уловил княжеское настроение:
– Султан Мухаммад повелевает увеличить выход. Он считает, что это не обременительно для тебя, если, конечно, ты… хочешь править княжеством. Если же нет… Наказание не замедлит себя ждать. Султан Мухаммад благороден, он не допустит несправедливости, но у Султана Мухаммада есть права. Хан, как глава царствующего рода и верховный правитель, имеет право распоряжаться всеми владениями страны, всеми землями, принадлежащими улусам. Ему также принадлежит право убить и оставить в живых своего подчиненного, ибо он – верховный судья. Наконец, хану принадлежит право издавать законы, обязательные для всех его подчиненных, ведь это охраняет устройство и порядок государства. В интересах государства он совсем немного увеличил выхода. Скоро состоится Курултай в честь вступления Султана Мухаммада на ханский престол. К этому времени постарайся выполнить веленное. Тебе надлежит быть на Курултае, дабы засвидетельствовать свое почтение Хану.
Недоверие не покидало Кошака. Да, здесь, на русской земле, он представлял власть хана, власть безграничную, карающую за любое неподчинение, но Кошак знал, что это была уже не та всемогущая власть, коей некогда держали татары Русь.
Еще четверть века назад опустошительными набегами усмиряли они любое неповиновение. Сейчас же на Руси, пока шепотом, пока на ухо соседу, начал поговаривать люд о несправедливости власти татар над Русью, о решимости скинуть с русских плеч монгольские путы.
Кошак исподволь чувствовал эти настроения