– Ты угощала меня яблочным пирогом собственной выпечки. Из меня же кулинар никудышный, поэтому я купил торт. Накрывай на стол!
Лина покраснела, ему хотелось бы думать, от удовольствия, и прошмыгнула в кухню. Когда Артем, раздевшись, вошел туда, на столе уже стояли чашки с блюдцами, заварочный чайник и сахарница. А девушка сидела на стуле, чинно сложив руки на коленях. Но это только до того момента, как он сел к столу.
Лина тут же вскочила, засуетилась, нарезала торт, разложила его по тарелочкам и разлила по чашкам чай.
– Ну а теперь рассказывай, как вы тут с Муркой без меня жили, – сказал Артем.
Это чаепитие очень напоминало предыдущее, и он уж было подумал, а не превратить ли их в традицию, пока есть время.
Но тут Лина неожиданно спросила:
– Простите, Артем Николаевич, а кто та красивая девушка, фотография которой стоит на вашем письменном столе?
Он чуть не поперхнулся чаем, хотя обычно отвечал на этот вопрос без запинки, придав голосу проникновенности, а взгляду грусти.
– Это… это моя двоюродная сестра… но так уж получилось, что ее уже нет в живых… Такая вот печальная история. – Артем замолк и искоса взглянул на Лину.
Девушка от расстройства прикрыла рот ладонью, а на ее глаза тут же навернулись слезы.
– Такая молодая… такая красивая… – прошептала она. – Как же так?
– Да вот так, – ответил Артем, разводя руками и чувствуя себя последней свиньей. Оказалось, что не все равно, кому врешь.
Опасаясь, что Лина сейчас примется рыдать или, того хуже, расспрашивать, что же произошло с его безвременно почившей кузиной, он подсел ближе и обнял девушку за плечи. Выбившаяся из хвостика прядь волос шелковисто коснулась его щеки.
– Не расстраивайся… Это случилось уже давно… Я… я уже смирился с потерей… – Последнее, к слову сказать, было чистейшей правдой.
Лина шмыгнула носом и промокнула глаза бумажной салфеткой.
– Все равно жалко, – прошептала она.
– Еще как жалко, – согласился с ней Артем, вспомнив томные зовущие взгляды Маришечки, ее страстные поцелуи, обольстительную фигуру. – Но назад дороги нет, сама виновата…
– Что? Что вы сказали, Артем Николаевич? – встрепенулась Лина и широко распахнула глаза. – Я вас не понимаю…
Артем тряхнул головой и посоветовал себе впредь быть осмотрительнее. В один миг превратиться из достойного всяческого уважения молодого человека в легкомысленного вертопраха ему, даже в глазах незатейливой провинциалки, не хотелось. Более того, сильнее, чем когда-либо, Артему хотелось именно в ее глазах выглядеть благопристойно. Такой вот необъяснимый парадокс…
– Не обращай внимания, это я так, задумался, – ушел он от ответа. – А ты ешь торт, ешь. Или, может, он тебе не нравится?
– Очень нравится, – чуть улыбнулась Лина, улыбнулась так, как