– Для управления градостроительства и архитектуры этого поселка не существует, но по факту он есть. Жители его в основном занимаются работами на полигоне. Главный их промысел – сбор пустых бутылок.
– Все хорошо, все понятно! – перебил меня Комаров. – Допустим, гипотетически, что цыгане-люли прорвались к нам в город. Где они остановятся?
– Вот здесь, у полигона бытовых отходов, напротив поселка Нахаловка.
– Не рискованно для них?
– Если цыгане не станут покушаться на стеклотару, то, я думаю, большого конфликта с местным населением у них не будет.
– Так, еще вопрос. Почему вы думаете, что люли станут табором у свалки с бытовыми отходами, а не у полигона со строительным мусором?
– Строительный мусор – вещь специфическая. Жители Нахаловки, например, разбирают вывезенную на полигон кирпичную кладку на отдельные кирпичи и продают их для дачного строительства. Схема добычи кирпичей и их сбыта давно отлажена, в них задействованы не только жители Нахаловки, но и водители грузовиков, бригадиры-посредники. Человеку со стороны там делать нечего. Если он и насобирает кирпичей, шифера или досок, то просто никуда не сможет его сбыть. Другое дело – бытовые отходы. Там всякое может попасться.
Комаров минуту подумал, отстучал пальцами барабанную дробь по столу, выудил из «недостроенного здания» папиросу, закурил.
– Завтра к утру набросайте для меня коротенькую справочку о полигоне. Схемы рисовать не надо, в экономические аспекты жизни маргинальных слоев общества углубляться не стоит. Опишите все в двух словах, с упором на географическое расположение объектов. Николай Алексеевич, – обратился Комаров к моему начальнику, – я констатирую похвальное знание вашими сотрудниками обстановки в районе. Не зря партия учит нас, что вся сила преобразовательного движения – в молодежи. Работайте в этом направлении. Успехов вам!
– Смотри не возгордись, «племя младое, незнакомое», – подколол меня Малышев на выходе из областного УВД.
Я пропустил его язвительный пассаж мимо ушей и спросил то, что меня заинтересовало в ходе совещания:
– Николай Алексеевич, я начал работать с Клементьевым в 1982 году. Если не ошибаюсь, его еще два года назад в начальники райотдела прочили, а воз и ныне там. Кто ему палки в колеса ставит?
– Клементьев сам себе ходу не дает. Ты знаешь, что ментов губит? Вот и весь сказ. Про справочку для Комарова не забудь!
Малышев перешел через дорогу, сел в ожидавшую его служебную «Волгу» и укатил. Скорее всего, домой, обедать. Начальники всегда едят дома, на обедах в столовой экономят. Я посмотрел по сторонам. Никого из знакомых, кто бы подбросил меня на машине до райотдела, уже не было. Пробормотав: «Всегда так», я пошел на остановку общественного транспорта.
По пути я вспомнил о Клементьеве.
«Как говорится, «губит ментов не пиво»! Губят их или водка, или женщины. В особом пристрастии к слабому