– Чтобы отгонять нежить, у нас существует Готфрид. Нежить боится его немногим меньше, чем Медузии, – сказала Зуби.
– Спящий Красавец? Хе-хе, зарекомендовавшая себя личность, нечего сказать! Кроме того, если я правильно понимаю, он ваш муж. Не так ли? – с осведомленным прищуром спросил Зербаган.
Зуби задохнулась от негодования и, испытывая потребность излить на кого-то свое негодование, шуганула Дрыгусом-брыгусом поручика Ржевского. Поручик, подкрадывающийся к Зербагану со столовым ножиком в зубах, обиженно вскрикнул и растаял в лиловом дыму, чтобы вернуться пятью минутами позже в ужасном настроении.
– Так нечестно! Зубодериха не дала мне его напугать! Гарантирую, он умер бы от ужаса! – пожаловался он Недолеченной Даме.
Супруга холодно воззрилась на него.
– Она спасла тебя, Вольдемар! Дрыгус не самое худшее заклинание из возможных. По слухам, есть магия, которая рассеивает призраков без возможности восстановления, – сказала она.
Поручик встревожился:
– В самом деле спасла? Э-э… Тогда я ее прощаю!
– А я – не прощаю, – заявила Недолеченная Дама. – Подумать только, я могла бы овдоветь! Какой шанс накрылся медным тазом! Ты не представляешь, как заманчиво быть вдовой! Стоишь под черной вуалью, вся такая несчастная, томная, и вспоминаешь, не забыла ли завесить зеркала. А все тебя жалеют, вытирают тебе слезы и говорят, каким замечательным человеком был твой муж.
– Это только в первой части поминок. Во второй все ссорятся, обнимаются и падают в салат. И вообще многим начинает казаться, что они пришли в гости, – неосторожно сказал Ржевский.
– И ты говоришь об этом мне? Да я до тебя была вдовой четыре раза!.. Или больше? Впрочем, это совсем не важно. Тебя я пока не считаю, – произнесла Недолеченная Дама.
– Пока? – недоуменно переспросил поручик и посмотрел на жену безо всякого восторга.
Тем временем Зербаган закончил свою беседу с преподавателями Тибидохса.
«Грамотно он указывает нам наше место… Это маг, сделавший себе из хамства карьеру. Любопытный типаж! Значит, чтобы преуспевать, необязательно казаться симпатягой», – мрачно думала Медузия, не трудясь экранировать свои мысли.
Ей ясно было, что от Зербагана не следует ждать снисхождения. В том, что отчет его будет отрицательным, сомневаться не приходилось. Бессмертник Кощеев отлично знал, кого и зачем он посылает.
Зербаган грузно повернулся к Медузии. Края его жабьего рта поднялись в подобии улыбки. Выцветшие картонные глаза встретились с пылающими глазами доцента Горгоновой.
– Мне хотелось бы отдохнуть с дороги, чтобы завтра с утра приступить к проверке. Никто не хочет проводить меня в комнату и помочь донести вещи?
Зербаган кивнул на небольшой кожаный чемодан, который минуту или две назад сам собой возник рядом с его ногой.