А в середине октября, позвонив Маше на сотовый, вместо голоса жены майор услышал бодрый бас медсестры:
– Здоровякина? Только что родила! Говорить не может.
– Почему не может?! – сполз в кресло Илья, теряя сознание. – Что с ней? Что вы с ней сделали?
– Да ничего мы с ней не сделали! Вы папаша или кто?
– Что значит – кто?! – взревел майор.
– Поняла, не нервничайте. Поздравляю! У вас мальчик! Четыре сто, пятьдесят пять сантиметров. Богатырь! Шварценеггер!
– При чем здесь Шварценеггер? И потом… Почему мальчик? Мне обещали двух девочек!
– Берите что дают! – обиделась медсестра. – Какие вы все привередливые! Что изготовили, то и получайте! Ну надо же! Двух девочек ему подавай!
Несколько дней Настя пребывала в летаргическом сне. Она не выходила из квартиры, не смотрелась в зеркало, не умывалась и не ела. Только пила воду прямо из-под крана. Что, безусловно, характеризовало глубину ее потрясения – раньше она не сделала бы и одного глотка этой опасной, кишащей ротовирусной инфекцией воды.
Как ты не понимаешь…
У меня есть другая женщина.
Она ждет от меня ребенка.
Ждет ребенка…
Ребенка.
Гулко постучали в дверь. Платонов прислал с посыльным оставшиеся вещи. Все было аккуратно упаковано в коробки – шуба, компьютер, любимые Настины книги по искусству, диски… Из рук в руки парень передал ключи от машины.
– Стоянка рядом с магазином. Это недалеко. Место номер двадцать три… И вот еще… Ваши украшения.
Настя открыла футляр. Колье из жемчуга с крупным рубином в середине лежало на синем бархате. Еще пара колец, серьги. Не так-то много для светской леди. Михаил не считал покупку драгоценностей удачным вложением капитала и поэтому предпочитал не тратиться на них. Но колье он вручил Насте, когда они отмечали пять лет совместной жизни. Оно ей было особенно дорого – ведь Платонову пришлось превозмочь себя, покупая столь «непрактичный» подарок.
Настя медленно провела пальцем по крупным розовым жемчужинам. Раньше она всегда восхищалась их перламутровым блеском, всматривалась в загадочную глубину рубина. А сейчас просто захлопнула футляр…
Настя ни на что не реагировала. Она заторможенно слонялась по квартире или лежала на кровати и смотрела в потолок. Она словно плавала в густом киселе горя. Жидкость была плотной и липкой, стояла комом в горле, забивала легкие, не давала сделать вздох. И вынырнуть на поверхность Насте тоже не удавалось. Звуки и свет проникали к ней сквозь мутную пелену.
Настя игнорировала действительность. Она думала, что если усилием воли оттолкнуть от себя реальность, то остается шанс вернуться назад – в блаженное прошлое, в ее идеальный мир.
Ты будешь жить здесь.
У меня есть другая женщина.
Но как бы ни пыталась Настя