– Взорви их всех, – завопило животное в погонах.
Солдат, явно, колебался, тогда сам полковник подбежал к нему, сорвал предохранитель, затем решительно навел прицел на этаж, расположенный чуть ниже крыши, никто из РОМОНа его не остановил. Нажав трясущимися руками на пусковой механизм, живодер запустил в действие мощные реактивные ракеты. Отдача повалила солдата, а полковник едва успел отскочить в сторону. Смертоносные заряды обрушились на живой дом, взрывы обвалили верхние этажи, те, в свою очередь, подобно костяшкам домино, обвалили нижние. Падающие панели обрушились и на бойцов РОМОНа, продолжающих колотить в забаррикадированную железную дверь. Их поубивало на месте, погибли также многие жильцы дома, были жертвы и среди защитников. Половина многоэтажного дома рухнула. Полковник бешено захохотал, радуясь разрушениям. Неожиданно его передернуло – и жирная туша, неуклюже подпрыгнув, упала в грязную лужу. Видно, и среди РОМОНа нашлись честные люди: из пустой башки полковника стекала кровь, а из рваной раны в черепе были видны мозги.
Наташа Фиалковая пришла в себя, выглянув в разбитое окно и увидев разбросанные, искалеченные, обгоревшие, разорванные трупы, чуть опять не упала в обморок. Но яростная вспышка гнева помешала ей вновь потерять сознание.
– Я этого вам никогда не прощу! Клянусь, что этот режим будет свергнут и они дорого заплатят за это! Банду Елкина под суд! Да здравствует свобода, равенство, братство!
Россия сбросит мрак кошмарный сна!
Режим сочтет последние минуты!
И на обломках подлой, мерзкой хунты
Напишут кровью наши имена!
Закончив гневную тираду, растрепанная, окровавленная девушка показала кукиш. От величайшего напряжения сознание вновь померкло, и Наташа погрузилась в черную бархатную тьму.
Война – естественное состояние мира!
Глава 3
Цепями рабства скована планета,
Но голову свою ты не склоняй!
Я верю, что наступит час рассвета
И превратится ад кромешный в рай!
Коннарэген родился преступником, им разрешали рождаться, разрешали быть младенцами, детьми. И последней стадией их жизни были ранние подростковые годы. Ранняя любовь, самая первая, не всегда физическая, часто платоническая в мечтах и грезах, а потом все обрывается смертью. Как дети, они могли учиться, работать и, на сколько позволяли условия тюрьмы, развлекаться. Ну, а потом подросткам предстоял суд, суд без серьезных шансов на оправдание, так как приговор был всегда практически заранее известен. Суд нужен лишь потому, что не может сверхцивилизация