– Никогда не называй меня так, слышишь? Никогда! Даже в мыслях не держи!
Диана задохнулась и обомлела, тупо уставившись мужу в глаза, – они опасно посветлели и стали совершенно безумными. Такой вспышки Диане наблюдать не приходилось. Она захрипела, ощутив железные пальцы безумца на своей шее, и не на шутку струхнула, рванулась, впилась ногтями ему в плечи.
Боль вернула ему рассудок, он выпустил Диану и с минуту растерянно смотрел, как жена кашляет и растирает шею.
– Дианочка, прости, – пролепетал Николай и принялся ее целовать. – Не знаю, что на меня нашло. Господи, что я наделал! Прости, котик, я болван, кретин. Хочешь, ударь меня! Все, прошло? Скажи, что ты в порядке, не пугай меня…
Она не могла говорить, только косилась на мужа, наливаясь злостью и отвращением к нему. А Николай продолжал ее неприятно удивлять: чудовищный проступок, который, по мнению Дианы, он обязан был отмаливать любыми средствами, вдруг совершенно перестал его занимать; он отвернулся и как будто забыл о Диане.
С Антоном и Кристиной вся компания встретилась на берегу.
– Антон, сходи к Владе. Некрасиво, мы все ее бросили, – попросила Эля: ей хотелось сгладить нарастающий конфликт.
– Хорошо, схожу, – буркнул Антон. – Только за успех не ручаюсь. А валяться у нее в ногах и клянчить прощения не собираюсь.
– Еще бы, кому приятно, когда тебя возят мордой по батарее, – промурлыкала Кристина. – Эй, брателло, постой. – Она удержала парня за руку. – На фиг тебе унижаться? Нагреешься вздорную бабу обхаживать. Не бери в голову, сама приползет. Лучше пошли до кафешки прошвырнемся. Чего-нибудь выпить охота.
Антон будто того и ждал, чтобы его уговорили. Не оставалось сомнений в том, что девушка ему нравилась: у него мгновенно смягчалось лицо, когда она к нему обращалась, теплые огоньки загорались в глазах. Он даже не дал себе труда скрыть свою симпатию при Велехове – обнял Кристину за плечи, что-то горячо и весело зашептал ей в волосы, в щеку, почти в самые губы. Она засмеялась и шутливо уперлась рукой ему в грудь, после чего молодые люди не спеша удалились, являя собой пример интимной обособленности от всего мира.
И вновь со стороны Велехова не последовало никакой реакции. Эля обернулась к нему с намерением высказать свое возмущение, но он уже шагал по берегу у самой воды, оставляя следы на мокром песке, которые сразу же слизывали волны. Она скоро вычислила цель его движения: в северной части бухты невдалеке от нагромождения скалистой породы, торчащей заостренной глыбой прямо из воды, белела на синей глади залива моторная яхта.
– Станислав, подожди, – позвала Эля и припустила за ним.
Он замедлил шаг, точно раздумывая, стоит ли останавливаться, затем все-таки обернулся.
– Постой, хочу тебя спросить… – подбежала Эля, слегка запыхавшись.
– Пойдем, я покажу тебе свою яхту, – сказал он.
Она пошла с ним бок о бок по мокрому песку, стараясь