Прикидывается бедной овцой, а у самой в глазах такая сила воли, что можно нисколько не сомневаться – убьет, не думая, после чего станцует на могилке. Как жалко, что преступница промелькнула мимо Светланы с упавшим на нее бритоголовым быстрой тенью. Нужно попытаться их сравнить!
– Октябрина? Очень приятно, – улыбнулась Селиванова, – повернитесь боком, пожалуйста!
– Что? – не поняла та, тем не менее повернулась к родственнику с немым вопросом в глазах.
– Один в один, – шумно вздохнула Селиванова, не сводя с нее настороженного взгляда. – Но как это доказать?!
– А что нужно доказывать? – поинтересовалась Октябрина.
– Что мой сравнительный анализ самый сравнительный в мире, – хмыкнула Селиванова.
– Ну что вы, разве можно в этом сомневаться? – прочирикала та. – Я всегда знала, что под руководством дяди работают настоящие профессионалы. Мой замечательный дядюшка, – Октябрина чмокнула того в щеку, он ответил ей тем же, – великолепный руководитель.
Селиванову чуть не сразил укол совести. Такие трепетные чувства испытывали эти двое друг к другу! Ну да, он ей почти отец! И не важно, что как человек Огурцов отвратительный, как начальник – некомпетентный, а как личность – просто устрашающий тип! Он дядя этой дылды. Она к нему заботливо относится, он к ней также. И что это значит? Работали двое! А за групповуху дают больший срок. Милые родственнички из любви друг к другу сговорились извести Селиванову. Проследили за ее передвижениями, прокрались в ресторан, спрятались под лестницу… Нет, под лестницей сидел один Огурцов и держал гипсового Амура, а Октябрина завлекала в западню бритоголового. Как хорошо, что ей не попался Константин!
Воспоминания о сероглазом мачо вызвали у Селивановой прилив нежных чувств. Василиса права, ничего страшного не случилось: она жива, Константин жив, Ремешкову тоже ничего не грозит, пострадавший Зайцев в больнице уже очнулся. Ничего более страшного Селиванова не допустит, не такая она тряпка, чтобы потакать девицам с манерами дворянок позапрошлого столетия. «Ах, папенька, ах, дядюшка! Как вы себя чувствуете? Головушка-то не бо-бо?» А сама вытаскивает из-под полы статуэтку – и бац по чужой головушке. Двуличная особа!
– Ну, я пошла. – Октябрина сунула дяде пакет, от которого за версту несло едой, и потопала к двери. – После «Стройдортрестинвесткорпорации» – сразу домой, готовить ужин.
Главбух расплылся и помахал вслед пухлой рукой.
– Действительно, Октябрина, – встряла Светлана, – шли бы вы отсюда… домой. Только в подъезд заходите осторожно. Говорят, у нас в микрорайоне появился маньяк, он караулит жертв в подъездах с кирпичом в руках.
– Ужас, – содрогнулся Огурцов.
– Глупости, – скривилась Октябрина и задержалась у двери. – Кому это надо – с кирпичом караулить? Не волнуйся, дядя, я в маньяков не верю. – И ушла.
Селиванова уткнулась в монитор. Кто в наше время не верит в маньяков? Все